Тишина.
Он постоял немного и постучал еще раз.
В ответ раздался скрипучий и приглушенный старческий голос:
– Иди к черту. Здесь все спят.
Значит, здесь все-таки кто-то живет, подумал Гельмут. Снова набравшись смелости, он постучал еще и спросил:
– Как же вы спите, если разговариваете со мной?
– Я сплю, – ответил голос.
– Но ведь сейчас день, – не унимался Гельмут.
– Я сплю, – повторил голос за дверью. – Сейчас ночь. Ночью все спят. И ты спишь.
Гельмут больше не стучал.
Он спустился с крыльца и растерянно оглянулся вокруг. Небо становилось темнее, воздух начал густо просвечивать синим, как обычно бывает в предсумеречные часы, туман на лугу стал плотнее, и запах сырости ощущался густым и холодным. По рукам забегали мурашки.
Он подошел к дому напротив – такому же старому, с такими же растрескавшимися бревнами. Постучал – на этот раз в окно.
– Не мешай спать, – откликнулись внутри почти тем же голосом, что и в первом доме.
Гельмут сглотнул слюну, зачем-то кивнул и зашагал дальше по дороге, к следующему дому.
Здесь он не стал стучать, а просто подошел к окну и робко спросил:
– Добрый вечер. Есть кто-нибудь?
– Все спят, – моментально ответили изнутри, будто ждали его, и голос был таким же глухим и старческим, и у Гельмута сжалось сердце.