Фотографии из личного архива Александра Новикова

Автор иллюстраций Александр Новиков

© Александр Новиков, текст

© ООО «Издательство АСТ»

«Золотая рыба»

а в Париже

 
Может быть, когда проеду мимо я,
Грубым словом вас и помяну —
Вы, ведь, моя прежняя любимая,
Поменяли имя и страну.
 
 
Может быть, когда я вас увижу,
Заново родившуюся тут,
Вспыхнет и во мне любовь к Парижу,
Как и к вам, на несколько минут.
 
 
На холодной глади белой лилией
Вы не принимали свет дневной.
Может быть, когда-то и любили вы,
Может, были счастливы со мной?
 
 
А теперь вам, как фонарь во мраке,
Светит тускло мой стиховный бред,
И уже нерусские собаки
По-нерусски вам пролают вслед.
 
 
Но и в этом бесполезном свете,
Босиком ютясь среди зимы,
Вы, конечно, вспомните о лете,
Где когда-то распускались мы.
 
 
Где хотели в небе разминуться
Облаками, белого белей,
И упасть на землю, как на блюдце,
Белою пушинкой с тополей.
 
 
А в Париже, а в Париже
Фонари тусклей, и жиже
Их холодный, их печальный,
Бесполезный свет.
 
 
А в Париже, а в Париже
Голуби летают ниже
Тех, что были в синем небе
Наших с вами лет.
 

2006 г.

А девочке так нравится

 
Я вырос тут, и все вокруг знакомо мне.
И стало просто дорогим.
И лишь она одна – не по моей вине —
По вечерам слоняется с другим.
 
 
Люблю ходить, в карманы руки, не спеша,
В слепые окна посвистеть.
А ту, которая с другим – но хороша! —
Глазами, и не только, догола раздеть.
 
 
Гремел трамвай на рельсах, изводя себя.
В одном вагоне – я, она – в другом.
А с нею он. И я, опять душой скрипя,
Дурные мысли уводил бегом.
 
 
Люблю ходить, в карманы руки, не спеша,
По тротуарам тенью плыть.
А ту, которая с другим – но хороша! —
Прижать к себе или скорей забыть.
 
 
А девочке так нравится,
Когда ей вслед уставится
Хороший – не такой, как я!
Хорошим стать не выпало,
Но имя ее выколол —
И девочка осталась – как моя.
 

1995 г.

А музыка одна

 
Как эти звуки хрупки,
Что теребят мозги
И превращают звезды в гитарный трень!
И у короткой юбки
Есть что-то от музыки —
Плыть над землей и удивлять не лень.
 
 
Как эти тени серы,
Что не сплетаются
И расстаются к дому на полпути.
И у Надежды с Верой
Не получается
Третью сестрицу – Любовь – найти.
 
 
И музыка одна,
Вся про нее она,
По клавишам из дней
Вся музыка о ней.
 
 
Как эти окна тусклы —
В них и не пахнет сном,
И на подушках юбка рыдает – ниц.
По переулкам узким,
Пьяное, как вино,
Эхо гуляет окриком двух сестриц.
 
 
В них музыка одна,
Вся про нее она,
По клавишам из дней
Вся музыка о ней.
 
 
Белым крылом голубки
Пух тополей мела
Давняя ночь в клумбы и во дворы.
Помню, в короткой юбке
Рядом со мною шла
Девочка милая с именем третьей сестры.
 
 
И музыка была
Вся про нее светла,
По клавишам из дней
Вся музыка о ней.
 

1998 г.

А она младше вдвое

 
А она младше вдвое,
У нее на ветрах
Белый парусник в море
Ждет на полных парах.
 
 
Белый парусник хлипкий,
Неприступен и горд,
Покидает с улыбкой
Ослепительный порт.
 
 
С Ним она уплывает,
В берег топнув ногой.
Ей вдогонку кивает
Вдвое младше Другой.
 
 
Ветер космы полощет,
Бьет хлыстом по волне…
С этим было бы проще
И в другом – наравне.
 
 
А она по привычке,
Как всегда не со зла,
Вдвое больше обычного
В порт свезет барахла:
 
 
Самых горьких историй
По три в каждой руке.
Он возьмет ее в море,
Только сам – налегке.
 
 
Полупьян и всклокочен,
Будет в каждом порту
Видеть в каждой – «не очень».
В каждой видеть «не ту».
 
 
А ее укачает —
Море так неправо!
Всех она повстречает…
Но уже без Него.
 

1994 г.

Аисты

 
Танцуют аисты на поле
В звенящей утренней тиши,
И смотрим мы со сладкой болью
Из проезжающих машин.
 
 
И тишина спадает в день такой хороший,
Чтоб не спугнуть слетевших с неба птиц,
И крылья хлопают, как хлопают ладоши
Любви, танцующей на бис.
 
 
Танцуют аисты так нервно
И тишину на клочья рвут —
Как будто в день на свете первый
Они слетели и живут.
 
 
Не потому, что нынче в этом мире старом
Для их любви настала череда,
А потому, что в этом танце станут парой
Отныне – раз и навсегда.
 
 
Как им легко купаться в утре
И небо крыльями рубить,
И гладить нежно перья-кудри,
И друг для друга парой быть,
 
 
И эту жизнь считать земной удачей редкой,
И понимать – не долог в ней полет,
И знать, что голубь, не видавший клетки,
Цены свободе в небе не поймет.
 
 
Танцуют аисты на поле
В звенящей утренней тиши,
И смотрят все со сладкой болью
Из проезжающих машин
 
 
Как два, впервые улетевшие от стаи,
Забыв на время неба высоту…
Вот так и мы с тобой когда-то парой стали
У всех прохожих на виду.
 

2008 г.

Айседора

 
Написал на зеркале в гримерной
Золотоголовый парень в черном,
Непомерно влюбчив, в меру пьян,
Первый на Руси, как первый в Риме,
В час признанья прима-балерине:
«Люблю Айседору Дункан».
 
 
Всех на свете баб подмять готовый,
Золотоголовый и бедовый,
Сплетней уподоблен кобелю…
Сердцу не найдя до сих отрады,
По стеклу алмазом скреб-карябал:
«Айседора, я тебя люблю».
 
 
Русских кабаков без драк не сыщешь.
Серебро стихов – в пропойных тыщах.
Золото волос летит в стакан.
Хор цыганский весел безучастно,
И рыдает поутру участок:
«Люблю Айседору Дункан…».
 
 
Выплеснулась синь из глаз, как возглас —
Юношеский пыл – на женский возраст.
Плавает, не топится в хмелю.
Не роман – спанье при всех и в свете
Как стекло алмазом – сердце сплетни.
«Айседора, я тебя люблю…».
 
 
Что ж ты, жеребенок, бледно-розов,
Долго ли протянешь под извозом,
Непривычен к окрикам-пинкам?
Мил тебе галоп иль кнут мил злобный —
В имени ее твои оглобли:
«Люблю Айседору Дункан».
 
 
Целый мир готовый взять на глотку,
Волоком тащимый к околотку,
Миром загоняемый в петлю…
Зеркалу свою оставил тайну
Тихо и светло, и так скандально:
«Айседора, я тебя люблю».
 

1988 г.

Ангел – он не фея

 
Ангел – он не фея, он не птица —
Не стрельнуть его, не изловить.
Но коль птицей он оборотится —
Так гнездо захочет в сердце вить.
 
 
В славе я, в фаворе, в бубенцах я,
С чувствами взрывными нараспах,
Мне и ангел – цап-цап-цап-цап-цапля,
С клювом – вщёлк, и ноги – нараспах.
 
 
Ласковыми крыльями и – в танго,
В рупор неба о любви трубя, —
Выклюни глаза мне, милый ангел,
Чтоб не видел красивей тебя.
 
 
Чтоб кричало небо: – Вот, спою вам,
Как сорвался птицей ангел в мир,
Чтобы самым нежным в мире клювом
Губы рвать, и рвать, и рвать мои.
 

2013 г.

Апрельская капель

 
Я люблю глядеть на капель —
С крыш спадают, как в плечи волосы,
И хрустальный синий апрель
Шепчет мне твоим нежным голосом.
 
 
Я ловлю в каждой капле всхлип
Этой девичьей тайной радости,
Что не грустен и не тосклив
Я в апрельской своей парадности.
 
 
Я люблю глядеть на дворы,
Где влюбляются снова голуби,
Где, еще не прознав поры,
Все деревья бесстыже голые.
 
 
Все красивы, и все без сна,
В лужах плещется ночь глубокая.
Мостовая. А вдоль она
Каблучками так мило цокает.
 
 
Я люблю глядеть на тебя
И держать твои пальцы-веточки.
Ты, конечно – из голубят,
И, конечно, нет лучше девочки.
 
 
Пусть вопят, голосят, трубят,
Мол, за ней – хулиган по паспорту.
А еще не люблю себя,
Что я этим так много хвастаю.
 

2000 г.

Ария огня

 
Я огонь. Я без конца.
Я огонь. Я жгу сердца.
 
 
И мое дыханье – пламя,
Что мне – воздух, что – вода!
Если вспыхну между вами,
Все станет пеплом навсегда.
 
 
Я горю. И тем живу
И во сне и наяву.
 
 
Душу грею я в неволе,
Я не стану холодней.
И в любви я жгу до боли,
И сгораю вместе с ней.
 
 
Я огонь. Я горел. Я жег.
Я свеча. Я очаг.
Я – шок.
 

2012 г.

Ах, как плакала она

 
Ах, как плакала она,
Вся скривясь у алтаря,
Не молитву сотворя,
В пол холодный говоря.
В мини-юбке и в манто,
В окруженьи, и – одна.
Убиенного – за что?! —
«Новорусская» жена.
 
 
А как с кадилом вкруг ходить —
Как по-бабьи не завыть?
И на локоны – платок…
Что удумал ты, браток?..
 
 
А я в спину ей крестясь —
Я случайный. Я не с ней.
Купола, эх, купола.
Я здесь был. Я был не с ней.
Мне за завтрее – свеча.
И за прошлое – свеча.
Уповаю, лопоча.
А она молчит, крича.
 
 
Огласят вот-вот раба,
Да по ком прошла пальба.
Из руки к ногам – цветок.
Что удумал ты, браток?..
 
 
И стоим мы под причит,
И внимает купол пуст.
А у церкви ждет-торчит
Тот, который жал на спуск.
Да не ведает она.
И под святые слова
Мир присваивает ей
Званье черное – вдова.
 
 
Ладан сладкий подыша,
В купол бросится душа.
Кабы в церкви мы одни…
Ну, да бог тебя храни.
 

2003 г.

Ах, какая у бога дорога

 
Ах, какая у бога дорога —
Камни, крест, пика в ребра и кнут.
А ты ропщешь: как выпало много! —
Вроде, как и тебя волокут.
 
 
Что твой крест? – сирых дней бытовуха,
Разговоров прокухонных муть.
По сравненью с тобой – он был ухарь,
Под крестом пробивающий путь.
 
 
Не нытьем, не провидьем калеки,
Не истошным исходом души.
Он оставил светло и навеки:
Крест несешь? – В честь него и дыши.
 

2017 г.

Ах, ты, жизнь – заплаты-клочья

 
Ах, ты, жизнь – заплаты-клочья,
Перешита на сто раз
Так красиво, да не очень
Что-то радуется глаз.
 
 
Пролетает на три счета
Под ударами хлыста,
Но считается чего-то
Все же длинною она.
 
 
Раз!..
И вот он – я родился.
Два!..
Любовь прошла и стать.
Три!..
С чем бился, чем разжился,
Побросал, да и явился
Перед богом щеголять.
 
 
Глянул бог и подивился:
Что ж в рубашечке к нему
В той, в которой ты родился?
Не сносилась почему?
 
 
Никакого в ней секрета,
Нет в ней блеска да тепла.
Но меня рубашка эта
Для тебя уберегла.
 

2010 г.