Издается на правах рукописи

© Александр Шевцов, 2018–2022.

© Издательство «Роща», 2022.

Издание предназначено к прочтению лицам, старше 6 лет.

izdatelstvo.roscha@yandex.ru

roscha.store

Говорящая камышинка

Здравствуй, дружок. В прошлый раз я рассказал тебе сказку про старика и старушку, у которых не было детей. Старушка все просила у старика ребеночка, а он дарил ей разных зверушек. Видно, не мог сообразить, что такое ребеночек, и как его делают…

А потом появился волк, всех сожрал, и старик понял, что надо искать в другом месте. И нашел! Но как все снова оказалось непросто! Все, что ты делаешь в первый раз, всегда непросто. Ты должен это понять, дружок. Об этом я и хочу тебе сказать: каждое новое дело, которое ты задумаешь сделать, будет не получаться, и тебе придется переделывать его много раз, пока не научишься. Но ты не должен расстраиваться, потому что у того, кто не сдается, однажды все получается.

Даже если ты задумаешь чудо, оно может получиться! Лишь бы ты не сдался.

Что такое чудо? Это ведь не то, что невозможно. Это то, чего очень-очень хочется. Ты меня понимаешь? Не очень? Ну, вдумайся: того, чего не хочется, всегда слишком много. Его так много, что даже не хочется, верно? Значит, нежелание – это признак наличия и даже обилия. А признак чего желание?

Как ни странно, желание – тоже признак наличия, но и отсутствия. Вот так странно. Как в сказке. Если чего-то просто хочется, значит, оно есть, но недоступно прямо сейчас. Его как бы нет, но оно есть. Вообще-то. И надо приложить усилие, чтобы его получить или чтобы потерпеть. И желание исполнится.

А признаком чего может быть очень-очень сильное желание? Явно, чего-то, что вообще-то есть, но очень редко попадается. Как чудо. Так редко, что желание накапливается. Вот старушка сначала просто хотела, и старик ей дарил то кошечку, то курочку, и желание у старушки все копилось. И однажды она стала хотеть очень-очень сильно. И тогда старик даже смог на этом желании превратить что-то неживое в живое!

Для такого чуда надо понимать, что все в мире подобно самому миру. Мир ведь вращается вокруг своей оси. И вращаясь, он то умирает, то возрождается и снова расцветает: ты ведь уже заметил, что после зимы обязательно приходит весна, а за ней лето… Жизнь постоянно переходит в смерть, смерть снова в жизнь. Надо лишь видеть, как устроен мир, и иметь очень-очень сильное желание…

И не расстраиваться слишком, когда жизнь снова уходит из того, что ты создал. Если ты все делал так, как устроено в мире, мир не даст ему умереть насовсем…

Говорящая камышинка

Жил да был старик и старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери. Старуха очень хотела ребеночка. Вышел старик на улицу, сжал комочек снегу и положил на печку под шубу – и стала девочка Снежевиночка. Старики на дочку не нарадуются.

Пошла она с девушками в лес по ягодки; кто больше всех наберет – той красный сарафан отец с матерью сошьют, ту прежде других замуж отдадут. Снежевиночка побольше всех набрала ягодок; подружки взяли ее да убили, под сосенкой схоронили, катышком укатали, блюдечком утрепали.

Воротились в деревню; старик спрашивает: «Где же моя дочка?»

– «Она пошла иной дорогой, мы ее искали-искали, кликали-кликали, не могли дозваться; уж солнце село, а ее все нет! Не ночевать же нам в лесу!..»

На могиле Снежевиночки вырос камыш; шли бурлаки да и срезали и сделали дудочку. Пришли к старику, отцу Снежевиночки, да и заиграли; дудочка и говорит: «Ду-ду, ду-ду, батюшка! Ду-ду, ду-ду, свет родной! Ты не знаешь моего горя великого: как меня девушки убили из-за блюдечка, из-за ягодок. Они меня убили, под сосенкой схоронили, катышком укатали, блюдечком утрепали».

Старик говорит: «Что за диво, дудочка камышовая, а слова будто живой человек выговаривает».

Вот он накормил-напоил бурлаков и просит: «Отдайте мне эту дудочку». Бурлаки отдали. Говорит старик старухе: «Давай-ка разломим дудочку да посмотрим, что там в середке есть?»

Как разломили дудочку – так и выскочила оттуда девочка Снежевиночка. Старик и старуха обрадовались, стали с ней жить да быть да колпаки кроить. Тебе дали, мне послали; вот и сказка вся, больше и сказать нельзя.

Еще о птичьем языке

Я думаю, дружок, ты уже понял, что птичий язык – это совсем не птичьи трели. Это тот язык, на котором все люди разговаривали в Начале начал, когда еще не разделились на птиц, зверей и людей… Даже боги говорили на этом языке, но теперь уж их нет в нашем мире, и нельзя послушать их речи…

Зато изредка рождаются дети, которые помнят даже язык богов. Ты ведь знаешь, чем отличается язык богов от языка птиц и зверей? Птицы и звери умеют видеть самое главное. У людей это называется мудростью. Но боги видят больше и дальше, они видят будущее и прошлое. Кто видит так далеко, тот и помнит все, а потому все может…

Если приходит ребенок, который видит и помнит, то ему открывается судьба. Я хочу рассказать тебе сказку про ребенка, который видел судьбу.

Ты знаешь, что меняется в человеке, кому открывается судьба? Он перестает возмущаться несправедливостью этого мира, он начинает принимать то, что с ним происходит, как неизбежное и как необходимое. Да-да, ты уже почувствовал разницу: те, кто угадывает судьбу, боятся ее, но смиряются, те же, кому она видна, видят и те Начала, ради которых судьба готовит ему испытания.

Для провидца судьба – неизбежность, для мудрого испытания судьбы – необходимость, потому что без них не оказаться там, где тебе суждено быть. И чем быстрее ты их пройдешь, тем быстрее окажешься там, где должен.

Ты уже видишь разницу с памятью, дружок? Забывая, мы оставляем любимые вещи далеко в прошлом, где они и ждут нас. Овладевая птичьим языком, мы начинаем видеть, что наша судьба забыла нас в прошлом, как мы забыли свои любимые игрушки. Она уже там, где должны быть и мы, но мы еще здесь, мы еще не поняли, что наше место уже ждет нас.

Все забытые вещи однажды должны вернуться к своим хозяевам. И все забытые и потерянные люди однажды вернутся на свои места, если будут слушать Судьбу, потому что именно она говорит на птичьем языке. Тогда мир восстановится, потому сейчас он не полный, в нем не хватает нас и наших игрушек…

Птичий язык

В одном городе жил купец с купчихою, и дал им господь сына не по годам смышленого, по имени Василий. Раз как-то обедали они втроем; а над столом висел в клетке соловей и так жалобно пел, что купец не вытерпел и проговорил: «Если б сыскался такой человек, который отгадал бы мне вправду, что соловей распевает и какую судьбу предвещает, кажись – при жизни бы отдал ему половину имения, да и по смерти отказал много добра».

А мальчик – ему было лет шесть тогда – посмотрел отцу с матерью в глаза озойливо и сказал: «Я знаю, что́ соловей поет, да сказать боюсь».

– «Говори без утайки!» – пристали к нему отец с матерью, и Вася со слезами вымолвил: «Соловей предвещает, что придет пора-время, будете вы мне служить: отец станет воду подавать, а мать полотенце – лицо, руки утирать».

Слова эти больно огорчили купца с купчихою, и решились они сбыть свое детище; построили небольшую лодочку, в темную ночь положили в нее сонного мальчика и пустили в открытое море. На ту пору вылетел из клетки соловей-вещун, прилетел в лодку и сел мальчику на плечо.

Вот плывет лодка по́ морю, а навстречу ей корабль на всех парусах летит. Увидал корабельщик мальчика, жалко ему стало, взял его к себе, расспросил про все и обещал держать и любить его, как родного сына. На другой день говорит мальчик новому отцу: «Соловей-де напевает, что подымется буря, поломает мачты, порвет паруса; надо поворотить в становище». Но корабельщик не послушался.

И впрямь поднялась буря, поломала мачты, оборвала паруса. Делать нечего, прошлого не воротишь; поставили новые мачты, поправили паруса и поплыли дальше. А Вася опять говорит: «Соловей-де напевает, что навстречу идут двенадцать кораблей, всё разбойничьих, во полон нас возьмут!»

На тот раз корабельщик послушался, приворотил к острову и видел, как те двенадцать кораблей, всё разбойничьих, пробежали мимо.

Выждал корабельщик, сколько надобно, и поплыл дальше. Ни мало, ни много прошло времени, пристал корабль к городу Хвалынску; а у здешнего короля уже несколько годов перед дворцовыми окнами летают и кричат ворон с воронихою и вороненком, ни