ческого фундамента».
По множеству причин его разрушение, подмеченное Борном, идет недопустимо медленно. Особых надежд на скорое и эффективное его уничтожение, разумеется, нет. По всей вероятности, прежде чем наука разгромит эту фальшивку и на смену ей будет создана какая-нибудь новая основа для поведения, более подходящая реальному homo, люди трижды успеют захлебнуться в собственном гное.
Почему?
Прежде всего по причине весьма неспешного развития самой науки. Эта неспешность имеет много причин. В первую очередь это, конечно, весьма ограниченные возможности мозга человека и та «деменция», которую homo унаследовал у прямых предков, миллионы лет являвшихся обычными стайными животными-падальщиками.
Тормозит развитие науки и культура, почти целиком основанная на нарциссическом культе «венца творения».
Еще одной существенной причиной является тот факт, что свободомыслие нигде не преследуется с такой яростью, как в академической среде, а реальные движители науки немедленно получают клеймо «фриков».
Всякому пришедшему в «мир науки» гораздо комфортнее встроиться в марширующие колонны до́центов, выучить их корпоративные кричалки и всю жизнь покорно «считать свои ракушки». Эта серенькая судьба незавидна, но она полностью страхует от самых страшных обвинений – в занятиях «лженаукой» и во «фричестве».