После битвы. Немецкая танковая колонна совершает марш под Керчью. На переднем плане снимка легкий танк Pz.Kpfw.38(t) Ausf.G (он же чешский танк LT vz.38), следующий танк Pz.Kpfw. III Ausf.G. Слева на снимке колонна советских военнопленных. Июнь 1942-го.
Последняя книга уходящего года. У Александра Неменко в "Яузе" и "Центрполиграфе" в период с 2018 по 2022 года вышли все некогда отданные в печать книги серии по битве за Крым в 1941-42 годах, всего семь штук, если не считать дублирующие издания по Севастополю-41 под разными обложками. Еще есть две книги по оккупации, все оставшееся непрочитанным у меня в планах читать с будущего февраля, пока же ознакомился с боевыми действиями на востоке полуострова с января по май 1942-го года, с Керченско-Феодосийской десантной операции и до катастрофы Крымского фронта. Тема КФ совершенно непопулярна в военно-исторической литературе, из известного и доступного есть старый труд уже покойного Всеволода Абрамова Керченская катастрофа 1942 и две главы на тридцать страниц у Алексея Исаева в Антиблицкриге по боям первой половины 1942-го. И вот третья книга по теме, все равно оставляющая привкус недосказанности.
По сути я читал в книге ответы на два вопроса, почему крымская группировка не пробовала атаковать в январе-начале февраля 1942-го и про механизм катастрофы в мае того же года. Ответы на первый вопрос отчасти кроются в логистике и личности командующего Д.Т. Козлова, генерала склада Первой Мировой, любящего, чтобы сначала тыл подтянуть, силы сосредоточить, б/к подвезти, потом начать основательное и верное наступление. Единственная в Крыму 236-я дивизия с приданными подвижными частями, могущая претендовать на мотострелковость, была разобрана до уровня обычной стрелковой. Логистика крымской группировки могла опираться только на Феодосию, как порта, где оставались целые причалы для выгрузки тяжелой техники, но так как портовые сооружения и краны взорвали в ноябре при отступлении, то в порту могли разгружаться только суда со своими кранами и стрелами. Присланный после занятие порт портовый кран был тут же потоплен в одном из налетов. А в середине января сами немцы, понимавшие значения Феодосии, отбили ее. Складывается такая логическая цепочка, что заняв Феодосию нужно было в первую очередь озаботится ПВО порта, а не опираться на единственную зенитную батарею и средства заплывших кораблей, а во вторых - обеспечить выгрузочными средствами. Плюс приоритет подвижных частей над стрелковыми, тут важнее было завести танковую бригаду, нежели стрелковую дивизию. Пристань в Камыш-Буруне была второй из доступных, но там были те же проблемы с выгрузкой плюс более мелкая вода. Пристани в Керчи были разрушены еще в прошлом году. По большей части фронт ждал, когда замерзнем море под Керчью и можно будет по льду перекидывать силы, вплоть до грузовиков. А когда необходимые силы были накоплены, то вмешалась капризная крымская погода с оттепелью и дождями, уже не позволившая что-то сделать, а немцы успели закрепиться на перешейке в количествах и качествах малопробиваемых РККА образца весны 1942-го. Плюс командующие ну явно не Гинденбурги, как на уровне фронта, так и армий. Отсутствия желания отступать тем не менее не отменяло у Козлова требовать от Флота наступать отдельно, отсюда и гибель Евпаторийского десанта и напрасный судакский. Его теребила и Ставка и Флот, особенно после потери Феодосии, присланный Лев Мехлис своей неукротимой натурой начал подминать командование, сначала требуя от него исполнять свои обязанности, потом сам взялся прежде всего за логистику и ремонт техники, потом за выбивание пополнений и выделения крымской группировки в отдельный фронт. По сути тут крылась излишняя гигантомания.
Майская катастрофа была отчасти заложена чрезмерным нагромождением управленческих структур. 160 тысяч человек в боевых частях на три армии было скорее нормальным явлением для РККА начала 1942-го, но операционной вместимости для фронта в менее чем 30 км было для одной армии, не больше. Немцы в подобных положениях организовывали армейскую группу, которая была больше корпуса, но меньше армии, советскому командованию скорее нужно было оставить одно армейское управление на всем перешейке с подчинением Ставке напрямую и более тесному сотрудничеству с Флотом, а не просто механически наращивать силы. Попытки февраля - апреля проломить лобовым ударом по всей длине фронта успехом не увенчалось, но сил более чем хватало для обороны при нормальном командовании, чего у Козлова и Мехлиса не было по всей цепочке вниз. Не случайно Мехлис просил прислать Рокоссовского или только что отличившегося под Тихвином Клыкова, надеясь, что те возьмут с собой своих проверенных штабистов. Военных гениев, как известно, в резерве не было, но это вскрывает проблему самого Мехлиса по отсутствии собственной команды, которой можно было делегировать полномочия, а не пытаться вмешиваться во все, вплоть до действий полковых командиров, как видно из стенограмм совещаний-разносов в книге. И все же Александр Неменко сам не понимает стремительный крах фронта за три дня и парадоксальные несделанные решения в обороне, вроде защиты переправ через противотанковый ров, который занял немецкий десант. Вполне возможно, что где-нибудь в лесах Брянщины или даже донских степях подобное соотношение сил позволило бы советской армии закрепиться на следующем рубеже и отбиться, но в Восточном Крыму им категорически не хватило пространства. А так сам фронт понял критичность ситуации уже слишком поздно, и всеобщий отход запоздал. Интересно что по немецким данным сопротивление в Аджимушкайских каменоломнях было подавлено к концу июля 1942-го, в таком случае остается вопросом кто и как сражался там до октября по советским источникам, либо эти действия перешли только в разряд неважных для немецкого военного командования и не оставили следа в архивах.
P.S.: Алексей Исаев в 2015-2016 занимался плотно Крымским фронтом в рамках мега-труда Битва за Крым и обещал отдельную книгу про Козлова, Мехлиса и компанию. Ждем...