Дизайнер обложки Наталья Ковалева

© Александр Нечаев, 2018

© Наталья Ковалева, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-5730-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Ресторан «Карамель» находится в одном из самых дорогих районов Москвы, как и полагается заведению, которое посещают известные политики и самые богатые предприниматели столицы. И как заведено, помимо баснословных цен, стильного дорогого интерьера, его персонал состоял из довольно незаурядных, интересных и уверенных в себе личностей. Администратор Алиса – девушка, которая сочетала в себе деловую хватку, красоту и зрелый взгляд на мир; гламурная и самоуверенная официантка Ирма Бера; очень правильный, во всех отношениях, Марк Захаров; местный герой-любовник – официант Гриша; мудрая Оксана Довжик, к которой каждый день обращались за советом и в её лице находили психолога и маму; а ещё «простая русская девушка из народа» Марина Помурова. Каждое утро они сообща пили кофе перед работой, делились последними сплетнями и жаловались на жадного и сурового владельца ресторана. Сегодняшнее утро было последним, когда эта компания собралась вместе: уже через несколько часов один из них будет жестоко убит…

Всегда подтянутая, стильно одетая, занимающаяся не только фигурой, но и регулярным чтением исторической, художественной литературы и вообще всего, что связано с искусством, Алиса была сегодня напряжена больше, чем обычно. Во-первых, она узнала от врача, что беременна. Ей предстояло это сообщить своему парню Алексу и маме. Реакцию обоих она никак не могла предвидеть: Алекс любит её, но одно дело встречаться, и совсем другое – ребенок и, вытекающая отсюда, женитьба. Но главной причиной для беспокойства был разговор с мамой, сама мысль о котором приводила её в ужас. Как это порой бывает: успешная дочь, красавица с хорошим образованием и добрым сердцем, отличной работой и заботливым парнем не имеет, возможно, самого главного – контакта с матерью. Его и не было никогда. Почему? Возможно, болезнь мамы, а может быть, та трагедия убили зачатки любви, которые были между ними? Но где-то внутри Алиса знала, что нуждается в матери. Какой реакции она боялась от неё после сообщения о беременности? Очередного скандала? Рассказа о том, что внук не заменит ей утраты, о которой она говорит почти каждый раз, когда они видятся? Возможно, Алиса боялась равнодушия…

Но сегодня был еще один повод для беспокойства, впрочем не только для Алисы, но и для всего ресторана, – заказанный на баснословную сумму немцами банкет, за которым следил лично владелец «Карамели». Интересно, что немцы, а вернее немки, так как банкет заказали шесть солидных дам, выбрали конкретного официанта – Гришу. Говорят, он их сразил своим баритоном и обаянием. Что и сказать, он был настоящим мачо и местной звездой у женской части коллектива.

Сам Гриша был в отличном настроении: хороший банкет – хорошие чаевые. Укладывая волосы гелем, перед выходом в зал, он встретил завистливый взгляд Ирмы Беры:

– Надеюсь, ты не перепутаешь салаты с шашлыком, когда будешь подавать старым немкам? – язвительно спросила она.

– Твоя зависть к члену мешает тебе найти этот член. Вот и торчишь в этом ресторане, пока другие валят за границу.

– Мое время еще придет, я не соглашаюсь на пузатых американцев, как все эти… ткачихи.

К ним подбежала Оксана Довжик и поторопила Гришу:

– Я раздала им меню, они готовы делать заказ и ждут тебя!

Гриша неторопливо взял блокнот с ручкой и довольный пошел в зал.

– Эх, «жирный» стол! – Ирма понимала, что сегодня заработок Гриши будет равняться средней месячной зарплате официанта в этом ресторане.

– Сегодня День Рожденья у моего, – Оксана стала задумчивой.

– Что ты подаришь ему?

– Сделаю приятный сюрприз: торт и фоторамку, наверное… Надеюсь, он будет трезвым.

– До сих пор продолжает? Сколько ты все это будешь терпеть?

– Но я его люблю…

– Люблю!? За что??? За то, что он тебя материт и пинает? – Ирма буквально вышла из себя. – Оксана, ты скоро начнешь стареть, и мужики перестанут быть с тобой такими зайками, ты достойна лучшего! Пока еще есть время – бросай его и ищи себе нормального мужика! Я, конечно, понимаю, что двадцать сантиметров, которыми ты мне хвасталась, на дороге не валяются, но…

Внезапно их разговор прервал крик старой поварихи Люды:

– Эй, сучки! Хватит трындеть! Найдите этого остолопа и скажите ему, чтобы он забирал салаты для этих немок, пока они не засохли! Где он подевался?

– Я же говорила про салаты! – бросила Ирма Оксане, и пошла искать Гришу в ресторане.

В главном зале его не было. Бера проверила туалет – пусто. Осталось проверить курилку на улице, раздевалку и малые банкетные залы. В курилке – только повара, в первом банкетном зале – никого, второй – Ирма открыла дверь и… обомлела! На полу лежал Гриша с простреленной грудью и смотрел на нее… глазами, полные необъятного ужаса… Он был мертв.

Ресторан «Карамель» был временно закрыт, приехала полиция и начался опрос всех, присутствующих на момент убийства в ресторане, посетителей и, конечно же, персонала. Каждый чувствовал что-то свое личное: Марк тревожился, переживая, что никто не знает, как обернется дело. Его охватила всеобщая тревога: не знаешь, что именно тревожит и почему, но места себе не находишь; Оксана Довжик пыталась успокоить тех, кто был рядом и всячески помогала в мелочах. Юная Марина Помурова, как думали большинство ее коллег, не отличалась мягкостью и чувствительностью, поэтому была спокойна, по крайне мере, так казалось со стороны. Внутри же она была нежной и романтичной. Администратор ресторана Алиса Атаманенко и официантка Ирма Бера уже были допрошены. Девушки сидели в кабинете Алисы и болтали:

– Ты слышала, что в Германии сорок процентов мужчин мечтают быть домохозяйками? – Ирма бросила на стол, перед Алисой, последний номер одного из популярных глянцевых журналов. – А еще, там стариков скоро будет больше, чем молодых. Старых, морщинистых ста-ри-ков!

– Ну… Наверное, морщины – это не единственная черта, о которой можно судить о человеке. Мы все – нечто большее, чем набор физических параметров или счета в банке, – взгляд Алисы, несмотря на глубину изъяснения, был туманным. После некоторой паузы, она добавила. – Ирма, съездишь сегодня со мной к моей маме? Мне нужна чья-то моральная поддержка.

– Да, конечно. Мы же подруги.

– Спасибо, сегодня трудный день…

– Ах, кстати. В следующую субботу, я слышала, заказан «жирный» банкет, а я уже давно не вела больших мероприятий, – Бера расплылась в широкой улыбке.

– Ты не меняешься, – Алиса улыбнулась и открыла еженедельник на следующую субботу…

Официантка Марина Помурова разительно отличалась от других девушек в «Карамели». Она была проста в манерах, её движения не отличались грациозностью, а точнее говоря, были грубыми, её словарный запас и речевые обороты, порой, были поводом для насмешек со стороны гламурного персонала. Чего только стоил её вопрос одному из гостей ресторана: «Горячее мяско не желаете с лепешкой из теста?» Ходили слухи, что она – лесбиянка, но правда это или нет, никто не знал. И единственным настоящим собеседником для Марины был её телефон, в котором она бесконечно проверяла свой фейсбук и активно переписывалась в Whats App.

Её допрос прошел быстро и формально. Казалось, полицейский был расположен к ней и понимал, что у этой девушки нет никаких мотивов для преступления. Помурова окончила отвечать на последний вопрос и уже вставала со стула, как в комнату вошел еще один полицейский и спешно что-то сообщил интервьюеру Марины. Выражение лица последнего моментально изменилось, он резко встал со стула и громко объявил:

– Марина Помурова, Вы обвиняетесь в убийстве Григория Соколова! Вы имеете право хранить молчание и право на адвоката. Все, что Вы скажите, может быть использовано против Вас!

Марина была шокирована. Она не верила своим ушам, все, что происходило, казалось ей чем-то нереальным.

– Я не понимаю… Что? Что случилось? Почему?

– Только что в одном из мусорных баков возле ресторана был найден пистолет, из которого была застрелена жертва. На нем обнаружены Ваши отпечатки пальцев!

Новость о задержании Марины в секунду облетела каждый уголок ресторана. Большинство склонились к мнению, что если найден пистолет с отпечатками пальцев Помуровой, это значит, что она – убийца. Но никто не понимал причины, почему так могло произойти, отношения Гриши и Марины всегда были исключительно рабочими и за рамки утреннего кофе в рабочем коллективе, принятой доброжелательности и пересечения еще в рядовых повседневных вопросах не выходили. Когда Марину выводили в наручниках из ресторана, взглядом её провожали все сотрудники «Карамели», часть из которых не скрывала своей ненависти, из-за еще недоказанной её причастности к преступлению. Им казалось, что изолировав изверга, жизнь вернется в старое русло, они снова окажутся в безопасности.

После окончания допросов, ресторан не возобновил свою работу, так как полицейские продолжили осматривать место преступления. Однако, сами сотрудники до следующего дня были распущены по домам. Как это и полагается в нашем быстром, динамичном обществе, совсем скоро сегодняшнее убийство перестало быть уже таким актуальным и каждый сосредоточился на своих повседневных заботах.

Оксана Довжик серьезно отнеслась к выбору торта для своего парня Олега. Она помнила, что он любит торт с кремом, но без украшений в виде розочек или других «женских» штучек. Конечно же, очень важно, чтобы торт был как можно более свежим. От поздравительной открытки она решила воздержаться, хотя находила это милым, но понимала, что Олегу эти «ми-ми-ми» не нужны. Что еще? Выпивка, конечно… Оксана заметно растерялась и задумалась. Если купить – он же напьется и снова будет скандал. Как же достали эти разборки, пьяные показы приемов карате и угрозы. Когда трезвый – извиняется и говорит, что любит. А когда выпьет… Но если не купить, то точно будет испорченный вечер: пить торт с чаем Олег не привык. Оксана живет с убеждением, что в отношениях нужно терпеть и подстраиваться под другого. Свои желания – это эгоизм. Нужно думать о потребностях другого – этому Оксану учила её мать. Довжик взяла с полки коньяк.

От супермаркета до дома идти десять минут, не больше. Теплый сентябрь. Время поэтов. Романы и великие герои, романтические поступки для дам сердца. Верность. Уважение. Счастье. «Хочу, чтобы сегодня все было как в самом начале, – подумала Оксана. – Когда я ночевала у него в общаге на матрасе, он меня целовал и я чувствовала себя наконец-то счастливой. Когда я первый раз, сама того не ожидая, заснула у него на груди. Когда мы хотели ребенка…» Оксана задумчиво шла и вдруг заметила, что невзначай подбрасывает осенние листья ногами. «Как школьница.» – подумала она и с грустинкой улыбнулась.

Оксана позвонила в квартиру, но никто не ответила. Еще раз – также. Она дернула ручку и дверь приоткрылась – она была незапертой, странно. Довжик медленно зашла внутрь и увидела пьяного, сидящего на кухне с рюмкой водки перед собой, Олега:

– Ача! – громко произнес Олег, который явно уже был под градусом. – Мне сегодня тридцать… – слова давались ему сложно.

– Восемь, – добавила Довжик. У нее пропало всякое настроение. Возврат от мечтательного осеннего настроения к жестокой реальности вещь непростая. Она открыла коробку, достала торт и поставила перед ним на столе. Затем – коньяк. – Поздравляю тебя!

Олег потянулся рукой к коньяку и задел бутылку с водкой, которая упала на торт, а её содержимое полилось на шоколадную поверхность. Резкий запах стал, видимо, последней каплей для изнуренного алкоголем организма и рвотный рефлекс не застал себя ждать. Олег начал рвать прямо на торт. Что-то внутри Оксаны оборвалось, на какой-то момент ей показалось, что она – это не она. Что все это – картина из какого-то параллельного ужасного мира, в котором не существует любви? Она медленно вышла из квартиры, закрыла за собой дверь и ушла прочь, еще не понимая куда именно пойдет.

При выходе из «Ауди» дыхание Алисы замедлилось – вот он – дом матери. Ирма осторожно посмотрела, выходя из авто, на землю, чтобы не повредить новую обувь, ступая на, не облагороженную цивилизацией, деревенскую землю. Взяв на руки свою маленькую собачку Зазу, она подошла к Атаманенко:

– Зайти с тобой? – серьезно спросила Бера.

– Подожди меня здесь… Думаю я буду недолго.

Ирма понимающее кивнула и мягко погладила подругу по плечу. Алиса решительно направилась ко входной двери, которая не изменилась за последние десять лет, так и не понятно о чем сообщая: то ли о стабильности, то ли о заброшенности. Позвонив во входной звонок, она услышала тот же, не изменившийся, сигнал – раздражающую, резкую, абсолютно не похожую на настоящую «трель соловья». Быстро стали слышны приближающиеся шаги матери:

– Алиса! – лицо матери озарила, после некоторого колебания, улыбка. – Проходи! – затем она заметила Ирму. – Ирма пусть тоже заходит. Я как раз испекла блины. – Ирма подала сигнал, что останется снаружи. Мать и Алиса вошли в дом и направились на кухню.

– С клубничным вареньем? Как всегда? – немного иронично спросила Атаманенко.

– Ты же знаешь. Я всегда пеку блины с клубничным вареньем. И мы договорились больше это не обсуждать, по твоей же просьбе.

– Прошло больше пятнадцати лет!

Но мать, казалось, не услышала эти слова и вновь, улыбнувшись, принялась хлопотать на кухне.

– Мама, я – беременна, – в голосе Алисы смешалась гамма самых разных чувств: радость, надежда, страх и бессилие.

– Ох! Я рада! Наконец-то Вы сможете завести настоящую семью с Сашей, какой хороший молодой человек! – мать обняла Алису и принялась намазывать блины вареньем, на её лице была добросердечная улыбка. Вдруг в глазах появился странный блеск. – Вы его будете крестить?

Алиса замялась с ответом. Внезапно мать бросила свое занятие с блинами, быстро подошла к Алисе и начала расстегивать верхние пуговицы на её блузке:

– Ты носишь крестик? Где он? – было понятно, что мать перестала себя контролировать. – Почему ты не носишь крестик??? – мать теребила Алису за воротник и дочь схватила её за руки, в попытке остановить.

Тем временем, Ирма, ожидая Алису на улице, услышала странные звуки, которые доносились из погреба. Как будто кто-то ритмично ударял железные прутья друг о друга. Любопытство девушки взяло вверх и она подошла к двери погреба, которая была заперта только на железный засов. Открыть его не составило труда и Бера заглянула внутрь. В погребе было темно, поэтому она не могла что-то разглядеть. Спускаться вниз девушка не решилась и уже было хотела захлопнуть дверь, как вдруг Заза выпрыгнула из рук и мигом, на запах еды, шмыгнула внутрь. Ирме не оставалось ничего другого, как спуститься в погреб, чтобы забрать собачку.

Подсвечивая путь айфоном, Бера спускалась по темному погребу вниз. Звуки «регулярно ударяющихся друг о друга железных прутьев» стали громкими, а их источник явно находился всего лишь двумя метрами ниже. Стало страшно и фантазия начала рисовать разные нехорошие картины. Сделав еще шаг вниз, Ирма направила подсветку от телефона перед собой и свет озарил все, что находилось в погребе. Неконтролируемый короткий всхлип ужаса издала Бера и её сердце бешено забилось. Перед ней предстало дикое зрелище: посреди погреба раскачивалось кресло-качалка, в котором сидела огромная фарфоровая кукла и застывшими глазами смотрела на девушку. Сверху был установлен какой-то железный механизм, который, по-видимому, приводил в движение кресло-качалку и издавал те самые звуки. Ирма схватила Зазу и выбежала из погреба.

Через несколько минут из дома вышла и Алиса, на которой не было лица. Девушки молча сели в машину и отправились обратно. Каждая из них решила ничего не рассказывать о случившемся, и их беседа ограничилась поверхностным диалогом.

Марк Захаров был новичком, как в ресторанной сфере в целом, так и в «Карамели» в частности: сюда Марк устроился на работу за две недели до убийства Гриши. После недельной стажировки, где он всячески скрывал почти полное отсутствие опыта работы официантом, он был принят в основной штат. Он действительно почти всегда добивался целей, которые ставил перед собой. Внутренняя сила и выносливость, при этом, была облечена во внешнюю неуверенность. Он жил с постоянным ощущением вины, что что-то сделал не так, и это день ото дня сеяло в нем сомнения в себе, в своих действиях, обесценивало его успехи и достижения. Возможно, поэтому он стал очень правильным. Во всех отношениях. Если питаться, то только полезными для здоровья продуктами – никакой жареной картошки, чипсов или сладкого на ночь. Ну, разве что, один раз в месяц можно себе всё-таки позволить картофель, но только потому, что он содержит гормон счастья «эндорфин». Именно поэтому он любил шоколад, который ел довольно-таки часто, но это была его единственная слабость в еде, а во всем остальном – строгая дисциплина.

Регулярный спорт, институт он окончил с отличием. Но потом, совершенно случайно, ему рассказали о «Карамели» и возможности переехать в столицу, поработать официантом, что давало, конечно же, перспективы «зацепиться» и получить работу по специальности. В личной жизни пока не клеилось, наверное, мешала требовательность к себе и то самое чувство вины, которое отравляло жизнь.

После инцидента с убийством и внепланового прекращения деятельности, график выхода персонала на работу в ресторане был изменен, и Марк впервые попал в смену с Ирмой. Его первое заочное знакомство с этой известной персоной было со слов коллег: «Эта та дура, которая в свои тридцать два всё ищет олигарха. И только олигарха». Второе – состоялось, когда он увидел записку Ирмы на рабочем столе: «Мои сигареты не брать! Их можно купить в ларьке, а если возьмете, то я имею право плюнуть Вам в морду». И уже через пару часов пришла пора и личной встречи:

– Ну, скажи, Марк, – с наездом заговорила к нему Бера, когда встретила в подсобном помещении. – Зачем ты сегодня пришел на работу? У нас и так не сезон, гостей на всех не хватает и «плюс один официант» на смене – это еще меньше заработка! Иди домой!

– Я здесь работаю на таких же правах, как и ты, – спокойно ответил Захаров. – Видишь этот график? Пятнадцатый, шестой и седьмой – сегодня мои столы. Еще вопросы?