© Александр Мирлюнди, 2019

ISBN 978-5-4496-2007-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВСТУПЛЕНИЕ

Не могу сказать, что обладаю яркой фантазией, поэтому для сравнения приведу банальный пример с айсбергом. Всем известно, что вершина айсберга, та, что подлежит лицезрению и созерцанию, составляет только 1/10 самого айсберга. Остальные 9/10 находятся под водой. Не сказать, что их невозможно разглядеть. Можно, если нырнуть водолазом, или опуститься на батискафе. Но простому невооруженному глазу подводная часть почти недоступна. Тоже самое можно сказать и о нашей планете. О каких-то странах пишут много и с удовольствием, о других помалкивают. О том, что происходит в далекой тайге, или на северной части Гренландии, почти ничего. Или о профессиях, где есть свои яркие представители, и параллельно с ними существующие скромные трудяги. Там не видно не то что 9/10, а сравнительно больше. Допустим, из знаменитых шахтеров мои познания ограничиваются исключительно Стахановым. Из знаменитых электриков и водопроводчиков я не знаю никого. Но, уверен, они существуют.

Но герои этой книги обладатели, наверно, одной из самых, что называется, «видимых» профессий. В том смысле, что они всегда на виду. Мы их каждый день видим в сериалах, в фильмах, в ток-шоу. Мы их любим и лелеем. Или, наоборот, не любим и называем комедиантами. Только политики могут надоесть больше актёров. Хотя политики и сами актёры. Как, впрочем, каждый из нас.

В этой книги пойдет речь не о так называемых «медийных» представителях данной профессии, не о тех, кого все знают. Тем более, артисты, о которых пойдет речь – в первую очередь артисты театральные. Нет, и театральные артисты играют в кино и их все знают. Здесь речь пойдет о малоизвестных, и неизвестных артистах, не менее талантливых, но сосредоточенных по большей степени в стенах своего «родного дома» – в стенах театра.

О театральных артистах сложены свои штампы и легенды. Например, что театральные актеры и актрисы все время совокупляются между собой за кулисами, выходя в перерывах нехотя на свои сцены, или, что души почивших актёров всегда живут в театрах, пугают зрителей, и подсказывают реплики, так как их души неугодны Богу, и неспроста раньше актеров хоронили за церковной оградой. Не верьте дешевой молве… Не верьте! Бог ждет и любит каждую душу, хоть актера, хоть филателиста, хоть английского короля. Невероятных совокуплений за кулисами я не видел. Во всяком случае, это очень неудобно…

Пусть эти небольшие произведения, где реальность и сказка переплелись, откроют вам краешек занавеса или кулисы, чтобы вы подсмотрели немного простой актерской жизни. Не когда умирает героиня, и все плачут и аплодируют, не когда Фальстаф хохочет с кружкой пива, или предан лучшим другом. А с того момента, когда разбирают декорации, актеры расходятся по гримеркам, и уставший помощник режиссера говорит в трансляцию, что «спасибо всем за спектакль»…

…и немного об авторе. Александр Мирлюнди, (это, как понимаете, псевдоним), – артист одного столичного театра. В театральное училище пришел уже довольно зрелым человеком, закончив строительный институт. Член литературной группы «Аксаксаксас Млё». Полукомик. На вопрос, с каким животным себя ассоциирует, отвечает, что с французским бульдогом.

На этом пока всё.

А. Сретеньев

Эту книгу автор посвятил светлой памяти своих добрый друзей, покинувших этот мир, актерам Руслану Спиридонову и Дмитрию Солодовнику. Рухе и Соло.

!!!!!!!!!ВНИМАНИЕ!!! В КНИГЕ ПРИСУТСТВУЕТ НЕЦЕНЗУРНАЯ ЛЕКСИКА!!!!!

РУБИН
(из цикла «Мочаловцы»)

Первый раз он встретил ее в борделе. Он был молодым, подающим надежды артистом. Красавцем-шатеном с баритоном и глазами с поволокой.

Перед ним стояли полукругом около дюжины женщин в одних узких трусиках. Молодые, чуть постарше, славянки, восточного типа, брюнетки, блондинки, и даже одна мулатка под два метра ростом.

Он выбрал совсем юную азиатку с множеством смоляных косичек на голове.

Дома ждала жена с дочкой. Еще где-то томились несколько любовниц.

В комнате с розовым освещением стояла большая кровать с двумя подушками. Над кроватью висела дурновкусная картина, на которой была изображена Красная Шапочка с огромными красными губами, в полном неглиже и с хлыстом в руке. Волк в непристойной позе был привязан к дереву. На тумбочке стояли интимные «специи» для более жаркой любви, и презервативы.

Азиатка, почти девочка, стояла посреди комнаты, прикрывая рукой гладко выбритый лобок, и испуганно смотрела на него раскосыми глазами. Маленькая грудь с черными пятнышками сосков чуть вздрагивала. Черные косички лежали на худых плечах с острыми ключицами.

Он спросил ее имя. Она ответила. Ему понравилось, что ее имя было созвучно с его фамилией. С ее родного языка оно переводилось как «рубин».

В постели она была несуразна, зажата, и неуклюжа. После всего он понял, что был у нее первым мужчиной. Может, именно поэтому ему показалось очаровательным быть с ней.

Он стал посещать бордель, и неизменно спрашивать ее.

Он получал главные роли в театре, блистательно играя холодных красавцев с уальдовским юмором. Его голос сводил с ума дам. От жены, ревнующую его едва ли не к табуретке, устраивающую истерики по поводу, и без повода, непонимающую, как можно все время пропадать в театре, он ушел. Любовницы стали ему надоедать…

Вобщем, он разочаровался в любви. Он мягко посмеивался над влюбленными, говоря, что любви нет, что любовь это ни что иное как сексуальное влечение, щедро, (или не щедро), сдобренное культурой взаимоотношений. И не более. Любовниц он разогнал. И только ее он посещал в борделе, чтобы успокоить свою мужскую физиологию.

Шли годы. Он также получал роли в театре, постепенно переходя в амплуа благородных отцов. Все также смеялся над влюбленными, говоря, что любви нет. В его львиной шевелюре стали преобладать серебристые нити. С женщинами он был галантен, красноречив на комплименты, но близких отношений не заводил. В театре о нем пошли слухи, что он латентный гомосексуалист. Его круг, кроме театра и немногочисленных съемок, составляли книги, алкоголь, старенькая мама, любимая такса, и она, к которой он ходил неизменно по понедельникам удовлетворять свое желание.

Она к тому времени уже ушла из борделя, и снимала однокомнатную квартиру рядом с центром, и дома на компьютере занималась переводами. Кроме своего родного языка и русского она знала также английский и арабский. Она была хорошо образована. Среди проституток это не редкость.

Однажды она, потупив свои раскосые глаза, сказала, что не хочет принимать от него деньги. Он устроил скандал, сказав, что ему не надо подобных благодеяний, что каждый человек обязан получать плату за свою работу, и, в очередной раз напомнив ей, чтобы она не забыла сдать анализы и провериться, раздраженно хлопнув дверью, ушел…

Когда он пришел в следующий раз через неделю и позвонил в ее квартиру, дверь открыл неизвестный пожилой лысоватый азиат с заплаканными глазами, и отошел в сторону, предлагая войти.

В однокомнатной квартире – студио было несколько человек в черных одеждах, переговаривающихся шепотом. Она лежала на столе, прикрытая каким-то тонким ковром, в который ее сегодня должны были завернуть, и отвезти в родной город, чтобы захоронить в соответствии с обрядами. Судя по разговорам, о ее прошлом никто не знал и не догадывался. Говорили о том, что смерть была легкой, сердце остановилось во сне.

– Я был в это время, – говорил лысоватый пожилой азиат.– Дочка сказала, чтобы я никогда в понедельники не оставался. Это какой-то особенный был день… Она к нему готовилась, ждала, радовалась… Я должен был утром рано уехать, проснулся, а тут такое…

Внезапно он увидел на ее столе рядом с компьютеров свой портрет в рамке, вырезанный из журнала многолетней давности…

– Она этот портрет даже в отпуск с собой привозила, – заметил азиат его взгляд.– Вы ведь ее друг?…

Он понял, что она, чтобы не смущать его, перед его приходом прятала портрет, а после того, как закрывала за ним дверь, снова ставила портрет на стол. И еще он подумал, что никогда не интересовался, есть ли у нее семья, или нет.

Больше он никогда в жизни не спал с женщинами.

И еще артист Сугробов перестал говорить, что любви нет.