Цитаты из книги «Князь»

Угры шли по степи, рассыпавшись широко и вольготно. Издали они до крайности напоминали печенегов, вблизи – нет. Одежка другая, лица хоть и загорелые, но вполне европейские. У типичного копченого такая физиономия, будто ему мамка в детстве на личико жернов уронила.

Теперь с вами разговор простой: или вы с нами – против общего ворога, или – проваливайте в свои фьёрды. А кому не нравится, можно и в Валхаллу наладить.

Непривычные к степи молодые варяги изумлялись ее простору, называли степь «травяным морем»

У него было брюхо больше, чем у боярина Шишки, ладони мягкие, как у женщины, а пальцы толстые, как у ромейского евнуха.

Сказать – быстро, сделать – существенно дольше».

И душнее всего во дворце, где за каждым словом – намек, а слава измеряется в деньгах и близости к уху святейшего

из-за острова, делившего широкое полотно днепровского устья, появилась первая лодья. Вернее – драккар. Знамя на мачте не разглядеть – далеко еще, но Святослав и так знал, что это «Морской конь» воеводы Серегея. А за воеводиным драккаром – варяжская снекка, и еще одна, и еще… Патрикий прищурился. Он считал, считал… Несколько раз сбился со счета. А потом земля под ногами легонько задрожала, и Калокир увидел тысячеголовое чудовище печенежской конницы. – Нравится? – спросил Святослав. – Мог ли твой император надеяться, что каких-то пятнадцать кентинариев поднимут такую рать? Знал бы, небось, дал бы побольше, а? Калокир перестал считать, повернулся к киевскому князю. – Если бы император Никифор мог предположить, какое войско пойдет на Мисию за эти пятнадцать кентинариев, я думаю, он не прислал бы тебе и солида, – ровным голосом произнес патрикий. – И он был бы прав, – сказал великий князь. А лодьи все шли и шли…

Стук встречавшихся клинков напоминал топот коня, рысящего по деревянной мостовой, только был раза в два чаще. И продолжал ускоряться. Невозможно было уследить за вязью молниеносных ударов. Духарев по собственному опыту знал, что зрение всегда запаздывает. Будущая атака предугадывается по повороту головы, движению бедра, а еще чаще – интуитивно, на инстинкте, животным чутьем тела.

Такшонь постарел: лицо как печеное яблоко, волосы белые. Власть быстро старит, если не для себя живешь, а для державы.

А в следующую секунду кто-то из наемников истошно выкрикнул самый разрушительный для любого войска лозунг: «Нас предали!» И отборное войско в считанные мгновения превратилось в толпу.