Кулчук со своими людьми отправился перегонять табун вверх по реке. Конечной остановкой пути Андрей выбрал самую южную границу своих владений. И если ошибся он на пару десятков верст в сторону татар, ничего страшного. В обычаях сего времени самовольный захват земли. Тем более что резанской эта земля считается номинально, если вообще считается. Скорее земли эти – буферная зона между Резанским княжеством и татарами. Если кто и будет протестовать, так это вольные орды татарские, кочующие летней порой в этих местах, а с ними Андрей сумеет договориться, аргументы для разговора имелись – полные колчаны аргументов.

В Васькино Семен времени не терял, уговорил десяток парней запродаться в боевые холопы. Еще одна молодая семья заключила ряд – продалась в холопство на пять лет, соблазнившись условиями кабалы.

По прибытии на подходящее место, которое выбрали сразу же, как увидели с борта ушкуя, Андрей деятельно занялся строительством усадьбы. Место очень удачное, река тут делала петлю, огибая высокий мыс. Разгрузив кораблики, стали обустраивать временный лагерь.

На следующий день, не теряя времени, Кузьма распределил людей по местам, и работа закипела. Спиридону отошла часть сельскохозяйственная, Афоня занялся строительством усадьбы, Митяй возглавил лесорубов. Общее руководство строительством поручалось Кузьме, ему же досталось строительство вымола на реке.

Сам Андрей, переодевшись в татарскую одежду, оказавшуюся очень удобной, забрав с собой всех троих братьев, отправился на ушкуе к своему схрону. Тайник не потревожили ни люди, ни звери. За светлый день перетащили ящики на кораблик. С пушками пришлось повозиться, но справились.

Вернувшись в лагерь, заметили, что мужики времени даром не теряли. За день вершина холма лишилась многовековых деревьев, теперь народ валил вековые деревья у подножья холма. Кузьма деловито отмерял шаги, намечая контуры будущей усадьбы. Первым делом он отвел место под временную кузницу. Сарай поставить мужикам – плевое дело, два часа работы – и готово. Потом сладили горн в виде жаровни с воздуходувными мехами, расположенной на каменном возвышении со стенкой у одного из краев. Поставили наковальню на врытый в землю чурбан таким образом, чтобы верх наковальни был ниже локтя Олеши примерно на четверть аршина^[70]. Точильный круг приспособили, угли из ладьи выгрузили, крицы сырого железа и уклад. Все, с утра можно начинать работать Олеше. Кузьма отрядил ему в помощь двух человек, как-никак для работы в кузне без помощников не обойтись, а среди новгородской ватажки нашлись молотобойцы. Онисим к полудню закончит со своей кузней, и начнется работа.

Спиридон отправил монастырских холопов поднимать пашню. Работа мужикам предстояла адская. Два мужика с лошадью за день вспахивали площадь равную двум четям. В хозяйстве Андрея имелись три плуга, которые он предусмотрительно прихватил с собой из чистого озорства, авось сгодятся, и надо же – пригодились. Также в наличии были несколько сох с боронами, которые Спиридон купил у крестьян в Васькино. Две сохи Спиридон привез из собственного дома. Орудиями труда на первое время крестьяне были обеспечены. Спиридон торопился, время уходило, если не успеть посеять хлеб, то остается одна надежда на гречиху.

В первый день крестьяне подняли пятьдесят четей^[71] пашни. На следующий день в полтора раза больше. Спиридон носился как угорелый, управляющий надеялся успеть с посевной и даже под гречиху планировал отвести больше пяти десятков четей и столько же земли под коноплю. Еще успели посеять овса четыре бочки, общим весом пятьдесят шесть пудов. Если бог даст и овес уродится, то урожай будет сам-двадцать, а если как обычно, то урожай сам-семь, сам-восемь, тоже неплохой. Что особенно радовало, так это высокая плотность засева поля, иначе редкие посевы заглушаются сорными травами.

Бабы тем временем под присмотром Феклы и ее дочерей, разбивали репище, огород по-нашему, и обширный сад. Лука Фомич предусмотрительно озаботился о будущем саде еще в Переяславле, Андрей даже не догадывался, что с собой они везли столько саженцев.

Репище стараниями Феклы получилось громадных размеров. На современные огороды репище совсем не походило. Сто сорок гряд репы, двести гряд капусты занимали семь огромных полей. Еще пятнадцать гряд свеклы, шестнадцать гряд луку-сеянцу, тридцать гряд моркови, десять гряд луку-саженцу, огромное поле гороха, пять гряд бобов, двадцать гряд огурцов. Фекла распорядилась еще по краям огуречных гряд посадить капусту. Вот это репище! Врут, когда говорят, что русские ленивые! Когда нужно, русский народ горы свернет, но закончит посадку в срок.

Дворский, в подчинении которого находились все обитатели двора, вплоть до воинов, умудрился на листе бумаги, полученной от Андрея, составить план пахотных земель и продемонстрировал свой шедевр князю, с пояснениями, где, чего и сколько посажено. В общем, шел нормальный рабочий процесс.

Прибавилось работы у охотников, плотников на Руси принято кормить мясной похлебкой, и нарушать обычаи Спиридон не собирался. Мяса требовалось много, но проблем особых с этим не было, в окрестных лесах зверей много.

Княжий терем поставили, в общем-то, быстро. Еще будучи в Переяславле, наняли два десятка плотников на полтора месяца, да из Старой Резани пришли охочие люди подзаработать. Рабочая сила, как оказалось, стоила очень дорого, каждый плотник обходился в рубль с полтиной, да бригадирам пришлось дать по три рубля, да прокорм артели – всегда за счет заказчика. При дешевизне хлеба и иных съестных припасов зарплата у плотников очень даже высокая, но дешевле рабочих просто не найти. Рабочих рук на Руси не хватало, потому и платили мастеровым много.

Плотники взяли за образец хоромы резанского князя. Дом – большое двухэтажное деревянное строение, нижний этаж которого – кладовые с массивными дверями, обитыми, для надежности, железом. Дворецкий заставил плотников установить на двери железные петли, тяжелые затворы и сразу же навесил огромные замки, купленные загодя на торгу в стольном резанском граде. В остальных избах дверные петли и засовы – деревянные, но ничуть не хуже железных.

Высокое крыльцо, украшенное длинным навесом, с дубовыми резными столбиками, вело в теплые сени верхнего этажа. Из сеней можно попасть в светлицу, другая дверь вела в заднюю половину. Большая комната светлицы была приемного залою и трапезной одновременно, за ней следовали личная оружейная боярина, образная и прочие. В задней половине располагался огромный кабинет князя, приемная для ожидания, гостевые комнаты, хозяйственные комнаты для слуг. Несколько переходов вели ко множеству других строений: конюшням, псарной, голубятне, соколиной. Особый переход вел в женскую половину, к отдельно стоящему терему. Жены у Андрея пока еще не было, но место, куда можно будет привезти молодую жену, уже появилось.

Еще плотники не успели закончить с крышами, как Спиридон умчался на ушкуе в Старую Резань. Через четыре дня он вернулся с шумной оравой мужиков, оказавшимися резчиками по дереву. Еще дворский прикупил по случаю две дюжины полоняниц из Литвы и несколько холопов из-под Смоленска. Этих полоняников Спиридон отдал в подчинение Фекле. Работы по дому выше крыши, людишек катастрофически не хватало.

Ушкуй, вернувшийся из Старой Резани, нагружен под завязку тесаными липовыми досками. Поверх досок громоздились клетки с курами. Большую часть кур отдали крестьянам, лишившимся птицы во время набега родичей Кулчука. Себе Спиридон оставил с десяток несушек, но собирался привезти еще сотню-другую.

Прибывшие с дворецким мастеровые поселились в шалашах, поставленных на скорую руку рядом с хоромами. Артельная старшина резчиков долго шушукалась с управляющим, потом, похлебав мясной похлебки, все прибывшие завалились спать, а спозаранку работа закипела, так что к вечеру в усадьбе появились еще две избы, в которые мастеровые и переехали из своих шалашей. И лишь на следующий день они занялись тем, для чего их наняли. Опять дорого, эти мастера уже за два рубля работали.

Кузнецы прихватили с собой из города гвоздильни и успели изготовить множество гвоздей разной длины, на первое время их, по расчетам дворецкого, должно было хватить на отделку нескольких комнат. Расчеты Спиридон делал на самых настоящих счетах – деревянной рамке с продетыми в просверленные дырочки горизонтальными веревочками, на которые нанизаны вишневые косточки.

Только шляпки гвоздей не нарядные, покрывать их серебром некогда, сокрушался дворецкий. Андрей не настаивал. У каждого свои тараканы, у Спиридона вот – бзик на «наряде».

– Спиридон, может, поделишься, чего ты удумал? – поинтересовался Андрей, увидев новых людишек в усадьбе, с веселыми прибаутками таскавших доски в дом. Внутри хором раздавался веселый перестук молотков.

– Так ить, хоромы наряжаю, – оторвавшись от расчетов, Спиридон с недоумением уставился на Андрея.

– Ну-ну, – Андрей предпочел больше не вмешиваться в рабочий процесс с глупыми расспросами. Будет нужен Андрей – дворецкий прибежит сам.

Мужики подшили потолки красным тесом, обшили стены липовыми досками, приколачивая их на кованые гвозди. После этого бригада разделилась на две части. Первая часть принялась за изготовление мебели, то есть столов со столешницами из столетнего дуба и лавок с рундуками. Вторая половина мастеровых, закончив с ознаменкой на стенах, принялась за художественную резьбу. Из-под умелых рук резчиков рождались замысловатые картины диковинных стран: деревья, на ветвях которых сидели жар-птицы. Павлины, волки, львы бродили по высокой траве под сенью деревьев. Другие мастера, разложив на полу подволоки^[72] из липовых досок, резали не менее замысловатые узоры. Потом по мере готовности резные доски подшивали к потолку.

Переселяться в отстроенные хоромы Андрей не спешил. Тот, кто думает, что все так просто со строительством хором, крупно ошибается. Да, срубы поставил быстро, буквально за несколько дней, еще несколько дней потратили на то, чтобы закрыть крышу красным тесом. Но жить в хоромах еще нельзя, повсюду сновали мастеровые. Вот и сейчас, когда Андрей осматривал сделанный мастерами объем работ за день, мужики заканчивали класть полы в опочивальне и будущем личном кабинете князя.

Полы в жилых комнатах мастера клали из дубовых брусочков. В результате получился самый настоящий паркет. Эти брусочки покоились на слое песка, тщательно перемешанного со смолою. За песком специально отправляли кораблик, ибо подходящего песка в окрестностях не нашлось. В остальных помещениях пол уже настелили из обыкновенных толстых дубовых досок. В просторном и пока еще светлом кабинете князя паркет выложили полностью, теперь же приступили к его покраске квадратами, расположенными в шахматном порядке: квадрат зеленого, квадрат черного цвета. В опочивальне пол также будет выкрашен, когда мастера закончат работу.

Лавки почти готовы, мужики работали споро. В переяславском доме князя лавки скромнее намного, то ли не успели их довести до ума, то ли так изначально планировалось, но новые лавки обошлись князю в кругленькую сумму. Покупать для лавок почти ничего не пришлось, помимо досок, все необходимое привезли с собой из города, но материала ушла целая прорва. Лавок мастера изготовили огромное количество, в каждом помещении лавки ставились вдоль стен. Они делались из толстых и широких досок, на резных столбиках-подставках. По краям опушались тесом. Под лавками устраивались выдвижные шкафчики разных размеров, от больших до совсем маленьких. Каждая лавка имела собственное название, порою очень смешное. Та, которая стояла у входных дверей комнаты, в заднем углу, называлась коником, под ней всегда размещался огромный ларь для хранения различных вещей, лавки, стоявшие под окнами, назывались «красными», у стены переднего угла – «передними».

Когда пришла очередь выбирать ткани для украшения лавок, к делу подключилась Фекла, с громким криком прогнав Спиридона с его дурацкими советами. Фекла лично отобрала восточную камху, красное сукно и бархат для самих лавок, а ткани для каймы, спускавшейся с лавки, выбрала голубого, зеленого и синего цветов. Женщина в любом времени остается женщиной и справедливо полагает, что она лучше любого мужчины понимает толк в красоте, тем более такого, как ее муж Спиридон, про князя хитрая Фекла предусмотрительно промолчала. В остальном жена беспрекословно подчинялась своему благоверному. Фекла посадила девок-холопок за шитье, а своих дочерей за вышивание. В этом времени каждая баба старше тринадцати лет – настоящий профессионал. Только опять художественные изыски Феклы влетели Андрею в кругленькую сумму. Шили-то золотом и серебром. Настоящим золотом, и серебро самое настоящее.

Как все было готово, мастера обили тканью лавки, для мягкости подложив под сиденье толстые стеганые полости и войлок. В остальных помещениях полавочники сшили из ткани поскромнее. Девушки старательно сшивали клиньями отрезы разных цветов. Клин красного цвета, клин желтого, затем снова красный, желтый. Получалось очень красиво и нарядно.

Двери в комнаты также обшивались тканями, сукна и шелка едва хватало, чтобы мало-мальски нарядить княжеские хоромы. Опочивальня князя приобретала законченные формы, стены обтянули темно-красным китайским шелком, дубовый паркет выкрасили в зеленый цвет, вместо привычных Андрею штор на окнах от стены до стены повесили тяжелые занавеси, сшитые из тяжелой парчи, выменянной у иранских тазиков. Такие шторы делались не для красоты, а для тепла, так сказала Фекла, хотя с ними в комнате было гораздо красивей. Занавеси защищали помещение от холода и ветра.

Кстати, в сенях такие завесы тоже были, только уже из красного и синего сукна, там они выполняли другую функцию – отделяли наружные входы от дверей во внутренние помещения.

Остальные отделочные работы Спиридон оставил на потом, когда вернется Иван Андреевич с импортными тканями из Новгорода и когда господин разживется золотом и серебром в достаточном количестве.

Надвратную башню рубить не торопились, ее поставить должны в последнюю очередь. Андрей отложил на следующий год постройку более капитальных защитных сооружений, ограничился мощным дубовым тыном. Андрей наивно полагал, что все обойдется и защищать усадьбу этим летом от ворога не придется.

Площадь усадьбы огромна даже по местным меркам. Внутри княжьего двора даже разместился целый сад. По самым скромным подсчетам Андрея, в усадьбе смогут найти защиту несколько сотен крестьян вместе с живностью и всем своим нехитрым крестьянским имуществом. Не усадьба, а целый городок получился.

Для семейства Спиридона плотники срубили отдельный двухэтажный дом, от которого к княжеским хоромам вел теплый переход. Избы для воинов поставили просторные, в два этажа.

Для Онисима с Олешей, как семейным людям, отдельные избы срубили, подальше от всех построек, рядом кузницы организовали. Поставили пару сараев с тесовыми крышами, над которыми торчали сложенные из плинфы трубы, вот и вся кузница. Чуть в стороне вкопали в землю четыре столба, соединили их боковыми перекладинами и круглыми засовами сзади и спереди – вот и станок для ковки коней. Внутри конь оказывался, как в клетке, и даже не мог лягаться и лишь мелко дрожал, когда Онисим его подковывал. Однако большинство лошадей на Руси не подкованы. Что поделать – подражание татарам.

Мастерские возвели с широкими окнами, чтобы можно было работать даже в зимнее время. На случай нападения врага установили мощные ставни, обитые железом. Не дай бог стрела прилетит, стекла больше нету, и взять его негде. Для мастеровых, слуг и прочего народа пришлось рубить больше четырех десятков изб.

Как-то само собой вышло, что двор усадьбы разделился на множество маленьких двориков. Лишь перед воротами располагался вымощенный свежими досками просторный двор, в центре которого плотники установили большие столбы с массивными железными кольцами, к которым приезжавшие по делам в усадьбу привязывали своих лошадей.

Пока мужики возводили мощный тын, бабы под присмотром жены Спиридона закончили разбивать сад, высадив саженцы яблонь, смородины, вишни, сливы, груши и крыжовника. А уж овощей насадили – целое поле. Для огуречников из ближайших деревенек притащили несколько телег с навозом. Кстати, про овощи. Овощами на Руси изначально называли лакомства, например, изюм, финики, грецкие орехи, винные ягоды, в описании которых Андрей узнал виноград, ягоды рябины и калины.

Работа работой, но Афанасий не забывал и об обучении молодых холопов стрельбе из лука. Семен натаскивал парней владению саблей, Однорукий Рябой – мечом, Демьян – рогатиной. Теплым вечером Андрей сидел на завалинке, за тыном, и с интересом наблюдая, как Афоня проводит занятие. Высокий, статный воин в полном воинском облачении важно расхаживал вдоль строя новобранцев, поучая молодых: