Цитаты из книги «Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма»

В волшебном мире Вудхауса (и Гилберта Кийта Честертона, между прочим, тоже) слабость оборачивается силой, робость – решимостью, бездействие – действием. И, как следствие, невезение – везением, неудача – удачей.

Вудхауса мы любим не только за неиссякаемый, искрометный юмор, но и за благостную, безмятежную атмосферу, царящую в его мире, пусть этот мир и наводнен мошенниками, лгунами и негодяями всех мастей.

Дживс в фильме, в отличие от непроницаемого Дживса в книге (я почему-то представлял его себе немолодым и совершенно лысым), нет-нет да и даст понять зрителю, что его хозяин – непроходимый болван, и справиться с жизнью без него, Дживса, он совершенно не в состоянии. Терпение Дживса-Фрая бесконечно, но и отношение к происходящему недвусмысленно.

фильм Янга, хотя в нем и отсутствует авторский голос, способный рассмешить даже самого серьезного читателя, книги Вудхауса, пожалуй, «переплюнул». Часто бывает так, что экранизацию любимой книги смотреть нет желания – слишком книга дорога, наверняка режиссер и актеры что-то напортили, недопоняли, упростили. Или, наоборот, посмотришь удачную экранизацию любимой книги – и хочется с экрана вернуться на страницу, перечитать по-новому то, что только что посмотрел, сравнить киноверсию с версией литературной. В данном же случае желания перечитать шедевр Вудхауса у меня, по крайней мере, не возникло. И не только потому, что в фильме заняты такие непревзойденные мастера, как Стивен Фрай и ничуть не уступающий ему Хью Лори (первая же сцена похмелья чего стоит!). На успех этого фильма «работает» не только мастерство актеров (эпизодические роли ничуть не хуже основных), но и запоминающийся колорит безмятежной эдвардианской Англии: замки, изумрудные газоны, пышные клумбы на посыпанных гравием подъездных аллеях, выдержанные в строгом вкусе интерьеры, первые, такие уютные такси-кэбы, еще смахивающие на кареты. И тщательно подобранные туалеты на все, как говорится, случаи жизни.

Волшебная сказка, как никакой другой жанр, помогает справляться с житейскими трудностями, забыть о них. «Читал П. Г. Вудхауса (который потерян вместе с портами в Проливе)… и позабыл о войне», – пишет в 1940 году Ивлин Во, горячий поклонник Вудхауса и его «сказок».

«Мне кажется, – писал он 23 января 1935 года Таунэнду, – есть лишь два способа писать успешные романы. Один способ – мой: писать волшебную сказку, нисколько не заботясь о том, чтобы она соответствовала реальной жизни. Ну, а второй – погрузиться с головой в жизнь, какая она есть, и махнуть на читателя рукой».

Причина неувядаемой популярности этой пары, думаю, всё же в другом. Во-первых, мы все, и не только в детстве, любим читать сказки, а романы Вудхауса, и не только про Дживса и Вустера, – это, в сущности, волшебные сказки

И в самом деле, из романа в роман Берти Вустер или кто-то из его близких друзей по недомыслию ли, по случайному ли стечению обстоятельств оказываются в сложном, порой безвыходном положении (уплывающее наследство, несчастная любовь, любовный треугольник, проигрыш на скачках), из которого их неизменно вызволяет «неподражаемый» Дживс. Так за счет чего же? За счет изобретательности автора, непревзойденного мастера закручивать комическую интригу, придумывать всё новые и новые испытания своим героям и способы выхода из этих испытаний победителями? Или за счет виртуозного владения приемами комической прозы? В том числе и приемами, встречающимися не слишком часто: комический герой ведь редко, как Вустер, ведет рассказ от первого лица (на ум приходит разве что Мюнхгаузен), что создает особый эффект. Но ведь даже изобретательность Вудхауса не беспредельна: многие сюжетные ходы, фабульные мотивы, приемы нет-нет да и повторяются, в чем и сам Вудхаус вполне отдает себе отчет

В целом же, Вустер и Дживс статичны, их роли с первых же рассказов распределены, черты характера и манера поведения раз и навсегда установлены, «распорядок действий намечен». А потому возникает естественный вопрос: за счет чего этой паре (в отличие, скажем, от Майка Джаксона и Псмита) удается в течение стольких лет сохранять к себе повышенный интерес, не наскучить читателю?

Есть, однако, одна вещь, которую он, человек на редкость доброжелательный, на дух не переносит. В литературе, как уже говорилось, – это всё негативное, мрачное, безысходное. В жизни – это атмосфера раздражения, злости, обиды, зависти. Таких людей сторонится и он сам, и веселые, беззаботные, благодушные персонажи его книг. В том числе совсем не веселый и уж точно не беззаботный дворецкий-интеллектуал Дживс.