Давно живу в стране фантазий страшных,

Частенько их считаю за быльё,

В плену тупых речей позавчерашних,

Где миром правит мерзкое жульё.

Всё это там, за гранью нашей жизни,

За горизонтом «счастья на века».

Там дьявол страшный из навозной жижи

Всё лепит золотые облака…

Там люди верят мерзкому уроду,

Лукавый взгляд, игривое словцо…

Он людям лжёт не пару лет, а годы

С телеэкрана им плюёт в лицо.

Он многих сделал жалкими скотами,

Вогнал наивных в рабство, в нищету…

Танцует он, что муха на татами,

Не всякий её видит за версту…

Ограбленный народ – его активы,

Чужое для бандитов он сберёг.

Стал штопанным, гнилым презервативом

Лукавый постаревший паренёк.

Но верят неимущие в пострела,

И многие, из жизни уходя,

Безумно, страстно и остервенело

Живут по сказкам мерзкого вождя.

На смертном ложе бред готовы слушать,

Быть холуями у блатной братвы.

Им подарила жизнь от хрена уши,

И многие с рождения мертвы.

С рождения живут, что на вокзале,

В софистике дешёвой и шальной.

…А дни и годы круто повязали

Все беды запредельные со мной.

У чёрта взгляд – две засранные сливы,

Он беспределом правит и давно.

Он повелел считать себя счастливым

Народу, что опущен им на дно.

Что говорить, живу в стране фантазий…

Я в них не вижу равенства вокруг,

Всё шире круг паскудных безобразий.

А кто кому товарищ, брат и друг?

Порой дивлюсь людской слепой отваге…

Когда ж им быть в обмане надоест?

Смеются надо мною бедолаги.

Я вижу их в подвалах страшных мест.

Передо мной людей несчастных лица.

А за «штурвалом» мерзкий мелкий бес…

Но постараюсь там не заблудиться,

В краю кошмарном тягостных чудес.

С теми ли ты?

стихи

Звенящий мальчик

От мошонки до губ

С колыбели богат.

Этот мальчик не глуп -

Молодой депутат.

Папа – вор на коне,

Мама – в связке блатных.

При такой вот возне

Жизнь народа, что жмых.

Мальчуган – пустозвон,

Голосочком звенит.

Тех толкает в загон,

Кто пока не добит.

Жизнь – лохань на меху,

И смешна, и страшна.

Что за шваль наверху

И откуда она?

Этот юный звонарь,

Оперившись едва,

Изучает букварь

Грабежа, воровства.

У трибун и звенят

Кучи сраных барыг.

…Люд обычный гнобят

Каждый час, каждый миг.

Пустозвонов возы

Наплодили воры,

Но до первой грозы.

Им звенеть до поры.

На народных горбах,

Едет жуткая власть.

Если будешь в рабах,

То готовься пропасть.

Станешь грудой мощей

И страницей былой.

Звон мощней и мощней…

Мальчик с виду не злой.

Пустозвонов полно,

Видно за три версты…

Отзвени же, говно!

Будут звонам кранты.

* * *

Ликуй, Манюша!

Возможность есть

И рыбку скушать,

И на хрен сесть.

Ты в телебрюхе

Давно звезда.

По жизни шлюхи

Ползут туда.

Ты на экране,

Раз триста в год,

Галдёж про Маню

Всех достаёт.

В суть не вникая,

Постичь должны,

Кто ты такая

Для всей страны.

Тот мир в кармане

Мусолит вор…

Оплачен Мане

Телепростор.

Зачем так много

Про Маню знать?

Побойтесь Бога!

Мать-перемать!

Её наряды,

Секс, зад, уют,

Улыбки, взгляды

Мир достают.

Телеизбушка –

По капле яд.

Ты, Маня, шлюшка,

И весь расклад!

* * *

На неухоженной земле

Одни заботы.

Тебя здесь дрючат на столе,

Не знаю, кто ты.

Не знаю, чей здесь кабинет,

Какому мэру

Ты часто делаешь минет…

Такая сфера.

Я погрузился в тёмный мир.

Давай-ка, стоя!

Я не волшебник, но факир.

Не знаешь, кто я.

Ведь это тайна для меня,

И я не знаю.

Вокруг гнетущая возня,

Здесь жизнь иная.

Я в кабинетике чужом…

Здесь правят гномы.

Как лошади, от счастья ржём,

Не знаем, кто мы.

В каком же я с тобой краю?

Не ясно, странно.

Тебя я драть не устаю,

Ты неустанна.

Пусть нам неплохо здесь вдвоём.

Вас всех обули…

А я извечно под огнём.

Пусть плачут пули.

С теми ли ты?

Жизнь твоя не так кудрява,

Ты лохань не берегла.

Себя спрашиваешь здраво:

«А тому ли я дала?».

Те ли члены ты… лечила

Каждый день и каждый год?

Вспомни, мама говорила:

«Пусть медведь тебя сожрёт!».

Жизнь прекрасна. Разве скроешь?

В ней всего не перечесть.

Но порой не там ты роешь,

Чтоб на штырь нормальный сесть.

В жизни трудных дней немало.

Ты размашисто плывёшь…

Просто ты не тем давала,

Не протраханной живёшь.

Суета вокруг и люди,

Ты просила всей душой:

«Принесите хрен на блюде,

Человеческий, большой!».

В облаках ты не витала,

Ведь бескрылым – не с руки.

Так вот жизнь и рихтовала

На задки и передки.

Резкие перемены

Увидел я нелепое в обители чужой,

Непонятое мною до самых смертных дней.

В мире беспредельном не лезу на рожон,

Если меньше знаешь, то и жизнь длинней.

С разумом не в ссоре я,

Мне рано в мир иной…

Такая вот история

Прошла передо мной.

…Она свой зад меняла на большой гараж

С домиком в придачу над речкой в синеве,

Или на квартиру, на второй этаж,

И на «иномарку», можно даже две.

А в качестве доплаты

При встрече тэт-а-тэт

Брала штырёк горбатый

В рот на пару лет.

Она свой зад меняла на место новых встреч

С жилистым спортсменом в тёплом шалаше

Или на придурка, волосы до плеч,

Впрочем, адекваты ей тоже по душе.

Она была согласна

На хрен из жарких стран.

В постели не опасна,

Лохань, что океан.

Она свой зад меняла на три коньяка,

Согласна даже на два, но только с огурцом,

Или на три водки, но наверняка.

Извещайте сразу кратким письмецом.

Да всё, что пьют, ей мило,

Простая, без прикрас…

…За пару стопок «шила»

Трут её сейчас.

Зоофил

Сношаться любит он до пота,

Он трахать всех всегда хотел,

Порой, меняя самолёты,

На встречи тайные летел.

Он в северных бывал селеньях,

Как человек не очень плох,

И в тундре поимел оленя,

Что ранним утром тихо сдох.

В пустыне совратил верблюда

И от великого ума

Сказал: «Его я помнить буду,

Жду от горбатого письма».

Всё получилось ладно, чинно,

Ведь член его не подводил.

Ведь он не тряпка, а мужчина,

Активный очень… зоофил.

Дней пять назад, совсем недавно,

За свой базар отчёт беру.

Он отличился очень славно:

В прыжке отшкворил кенгуру.

Сквозь сплошной житейский ураган

Он идёт, от жуткой жизни пьян.

Не во сне случалось, наяву…

В тёмной чаще поимел сову,

В зоопарке трахнул он моржа,

Поутру бродячего ежа.

У него в душе мечта одна:

В местном цирке поиметь… слона.

* * *

В запредельный вы мир опустились со мной,

А ведь знали о нём только так… понаслышке.

Там за плотной и прочной прозрачной стеной

Тоже люди живут – не людишки.

Там законы иные. Вам их не понять.

В мире тёмном никто не исполнит вам оды.

Вы решили на зеркало рьяно пенять

Ради вашей условной свободы.

Вы расстаться со мною поставили цель.

Член побольше для вас имеет значенье.

Но любить… вас в лохматую мелкую щель –

Не блаженство, а только мученье.

Наши встречи во тьме не оставят следа,

И влагалище ваше – отнюдь не находка.

Вы мелки и фригидны, в том ваша беда,

И слабы по натуре, что вчерашняя водка.

Мне с неделю, конечно, очень будет вас жаль,

Всё б срослось, только ваша душа мелковата.

Отчего же в глазах ваших карих печаль?

Отчего же глядите мне вслед виновато?

Вы останетесь в мире, погрязшем в грязи,

Вы подобных себе в нём найдёте с лихвою.

Может быть, пару лет будет всё на мази,

А потом ваша жизнь зарастёт трын-травою.

…Пусть таксист матерится в бездорожье и мгле,

Среди рытвин и ям он отыщет дорогу.

Вы остались одна на жестокой земле,

И на ней не нужны вы ни чёрту, ни богу.

* * *

Знакомый городок, знакомое крыльцо.

Я страсти так хочу, что кровь шевелит вены.

Тебя я встретил вновь, бомбить коня в лицо.

Как подурнела ты, какие перемены!

Зачем с ума сходить? Ведь в мире я другом.

Здесь происходит всё, не так как мне хотелось…

Всю жизнь земную я бродягой и шутом

В иных мирах гулять всегда имею смелость.

Какого чёрта вновь я оказался тут,

С большого похмела, с крутого перепоя?

Я с грустью говорю: «Такое не… берут».

Ты – не моя любовь, животное тупое!

Здесь люди не живут, а жизнь свою влачат…

Для олигархов рай и гибель для народа.

Разбойники в шелках растят своих волчат,

И этот их помёт звереет год от года.

Я всё могу понять, но это не дано,

Как то, что тянешь ты морщинистые пальцы

В мой непогасший мир, где всё предрешено

Не только для меня. Для тысячи скитальцев.

Не мне дано прощать… Пускай прощает бог.

Я в мире чёрном гость, конечно же, незваный.

А наша встреча здесь – минувшего итог,

Лишь маленький фрагмент загадочной нирваны.