Кормильцев уехал умирать в Лондон, до последнего отказываясь верить в приближение смерти, скрывая от всех свой недуг, насколько это было возможно. Даже в больницу он попал уже тогда, когда болезнь дошла до точки, после которой возврат невозможен. На тот момент у него совсем не было денег. Он снимал в Лондоне небольшую квартиру. Жил вместе с женой и дочерью в долг. В больницу его отвезли по скорой. Чтобы там приняли без страхового полиса, его лондонской знакомой пришлось устроить скандал. Всколыхнулись российские медиа. Начался сбор средств. Но речь могла идти только о смягчающем лечении. Шансов на выздоровление не было. В тот период закрывается издательство «Ультра. Культура» — последнее детище Ильи Кормильцева. Но ему было уже все равно. Он умер на руках друга и единомышленника Александра Гунина и жены Алеси Маньковской. По их словам, перед смертью Илья пережил момент счастья — умер с улыбкой на устах.
Александр Кушнир продолжает серию жизнеописаний русских гениев, наиболее ярко реализовавшихся в музыкальной среде. Четыре года назад он выпустил книгу о жившем «со скоростью света» Сергее Курехине, который умер в сорок два года. Кормильцеву досталось на пять лет больше, и за этот срок он успел прожить по меньшей мере две жизни. Одну из них — как автор текстов для песен. Вторую — в качестве переводчика и издателя. И ту и другую ему удалось подвести к логическому завершению. Кормильцев был с группой Nautilus Pompilius в самом ее начале и прошел с ней весь путь ее земного существования. Сейчас очевидно, и автор книги это подчеркивает, что дуэт Кормильцев—Бутусов был неповторим и, только взаимодействуя друг с другом, они оказывались способны достигать высших творческих результатов. По драматизму распад этого дуэта, о причинах которого впервые написано так откровенно, в российских масштабах можно сравнить с расставанием Леннона и Маккартни. Дошло до того, что Кормильцев отказался от переиздания каталога песен группы, несмотря на гонорар в сто тысяч долларов, хотя и пребывал тогда в ситуации сурового безденежья.
В двадцать пять лет ради покупки оборудования для звукозаписи он заложил в ломбард все драгоценности своей семьи. Ярче всего финансовая удача сверкнула для него после того, как он инициировал выпуск сборников песен к фильмам «Брат» и «Брат-2». И все-таки эта вспышка была не настолько яркой, чтобы он смог купить себе квартиру. Авторские отчисления от исполнения песен на его тексты, как мы узнаем из книги Кушнира, музыканты группы постоянно ставили под сомнение. Они не понимали, почему автор текстов, даже не переезжая с ними с места на место, получает столько же, сколько они. И это не единственная атака с их стороны. Под сомнение они ставили не только гонорар поэта, но и его метафоры. Его стихи подвергали не только внешней цензуре, но и внутренней. Споры по поводу его текстов внутри группы были не менее ожесточенными, чем с теми, кто выдавал официальное разрешение на их исполнение.
Авторские отчисления от исполнения Вячеславом Бутусовом песен на тексты Кормильцева были предметом постоянных споров. Кушнир приводит реплику Кормильцева по этому поводу из их телефонных переговоров накануне американских гастролей Бутусова в самом конце девяностых: «Давай договоримся так: за любой концерт, где ты поешь мои песни, я получаю сто долларов. Неважно, какие у тебя гонорары. Ты платишь мне ровно сто долларов». Отчисления от тиражей дисков были минимальными. При этом композитору Максиму Фадееву, обратившемуся к Кормильцеву с предложением писать стихи на его музыку, тот отказал. Активнейшая переводческая и издательская деятельность финансового благополучия в его дом не принесла. И хотя он максимально реализовал свою поразительную эрудицию и способности к языкам, из-за вечного стремления противостоять системе в любом ее виде финансовый результат был все тот же. Он продолжал переезжать с одной съемной квартиры на другую, пока не попал в ту самую, лондонскую, ставшую его последним земным пристанищем.