© Александр Кованов, 2021

ISBN 978-5-0053-0594-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Твои слова…

Татке

 
Над этой белою порошею
слова летают непропетые…
Люблю тебя, моя хорошая!
Твои слова любви заветами
 
 
на ветках тоненьких качаются,
чирик-чирикают и греются…
Пусть всё хорошее случается,
а всё плохое – перемелется.
 

(3 января 2020 г. 12.59. СПб)

Per aspera…

Татке

 
Не забытое, не пустяшное…
Жизнь – как бой. Это всё про нас.
Мы бросаемся в рукопашную.
Нам кричат: «Эй! Пора в запас!
 
 
Вам пора бы жить успокоенно,
вам пора бы сойти с пути!..»
…Как? Куда уйти? Мы же воины!
Живы мы! И должны спасти!
 
 
Быть соломинкой, утлой лодочкой,
тонким берегом вдалеке.
Быть спасением… Посерёдочке,
в сумасшедшей живой реке.
 
 
Мы всё выдержим… Не расклеится
наш кораблик – бумажный лист.
Только в лучшее верю-верится,
хоть и путь у нас, ох, тернист.
 
 
Мы же воины, мы же верные…
Наше слово всегда в чести.
Мы пройдём с тобой через тернии,
чтоб себя и других спасти.
 

(3 января 2020 г. 13.28. СПб)

Верю

Татке

 
Простить тебя? Конечно же прощаю.
И ты меня, любимая прости.
Пусть этот год для нас пообещает
здоровья нам на жизненном пути.
 
 
Пусть этот год, пока новорождённый,
ещё не знает, что подарит новь…
Я верю в чудо… Верю убеждённо,
что главное – забота и любовь.
 
 
Они – основа каждого мгновенья,
которые не надо предвещать.
И не за что тебе просить прощенья,
и не за что тебе меня прощать.
 

(3 января 2020 г. 13.08. СПб)

Посерёдочке…

Татке

 
В просмолённой лодочке
прямо посерёдочке,
по реке загадочной выбираем путь.
Здесь водичка гладкая,
здесь – волнами-складками…
Тут и там – два берега: нашей жизни суть…
 
 
Справа – берег радости,
слева – боль и тягости…
А куда течение лодку принесёт?
Зимами и вёснами,
помогая вёслами,
держим посерёдочке… Значит, нам везёт.
 
 
Босиком по берегу
мы бежим под дерево,
под сосну заветную – книжку почитать.
Пусть всё переменчиво!
Только ты доверчиво
засыпаешь на плече чтобы помечтать.
 

(3 января 2020 г. 13.58. СПб)

За наш Новый год

 
Порою бывает обидно до слёз
и хочется высказать детям —
в оленьей упряжке не наш Дед Мороз
порхает над сонной планетой.
 
 
В каминные трубы не лезет старик.
В России каминов немного.
Но, чу… «Йо-хо-хо!» – разливается крик
над искристо-снежной дорогой.
 
 
Я слышу… Опять наполняется лес
мелодией чуждой, не русской.
Не Дед исполняет в лесу «Джингл бэлс»
без смысла, без такта, без чувства.
 
 
Наш дедушка в Устюге, знаю, живёт
и ездит на тройке задорной.
Он всех ребятишек зовёт в хоровод,
всех без исключенья, бесспорно.
 
 
Наш любящий дед не разделит детей
на тех, кто хотел быть послушным
и тех, кто шалил без особых затей,
не став «самым лучшим из лучших».
 
 
Наш дед не взрывает петарды во тьме
и прочие яркие штучки.
Он просто приходит к тебе и ко мне
с любимой, единственной внучкой.
 
 
Я вырос давно и уже повзрослел.
Но очень хочу чтобы внуки
не пели, застрявший в мозгу «Джингл бел-л-л…»
и прочие чуждые штуки.
 
 
И я не хочу, чтобы верили в крыс,
и свинок различной породы.
И строили планы на детскую жизнь
любым гороскопам в угоду.
 
 
Я очень хочу, чтобы внуки мои
подольше бы верили в сказки,
что есть Дед Мороз и герои свои,
что есть новогоднее счастье.
 
 
И счастье не в том, что подарят тебе,
а в том, что родители рядом.
И наш Дед Мороз не застрянет в трубе
и в пробке не встанет за КАДом.
 
 
Пусть верят они, что родительский дом —
основа любых начинаний…
На праздник семейный мы тоже придём —
я – Дед и Снегурочка – Таня.
 

(5 января 2020 г. 13.10. СПб)

Чему научились?

 
Чему научились за годы свободы?
Я сам осознать был бы рад.
Мы быть перестали единым народом.
Мы… Как это?.. Электорат!
 
 
Мы сделали совесть разменной монетой,
молчание – способом быть
хорошим сотрудником… Тихо, по ветру,
со всеми, как надобно, плыть.
 
 
И, не возмущаясь, ни в чём не переча,
работать двенадцать часов.
Домой возвращаясь, коротенький вечер,
упрятать от всех на засов.
 
 
Чему научились? Не ждать и не верить,
не брать, не давать, не копить,
не плакать, не видеть, не есть и не мерить,
не в меру по пятницам пить.
 
 
Чему научились? Терпеть нацпроекты,
растущие цены и власть,
что нас посылает, отнюдь, не по тексту…
Эх, тут бы в крамолу не впасть!
 
 
Чему научились за годы свободы?
За всё свыше меры платить,
кричать, что чиновники наши – уроды
и Западу фиги крутить.
 

(5 января 2020 г. 17.14. СПб)

Бывает так…

 
Бывает так, что мы стихами
хотим всю правду изложить…
Из-под пера стишата-хамы
шипят как змеи: «Дайте жить!»
 
 
Бывает так, что человеку —
хоть морды бей, хоть песни пой…
Из-под пера стихи-калеки
идут, бредут больной толпой.
 
 
Бывает так, что единицы
готовы бить… И бить легко.
Из-под пера стихи-убийцы
кровавым щерятся клинком.
 
 
Бывает так, что нет покрышки
и не понять, где строчек дно…
Из-под пера стихи-воришки
текут как горькое вино.
 
 
Искать не буду виноватых
и глупо, может быть, мечтать…
Но очень хочется, ребята,
стихи хорошие читать.
 

(14 января 2020 г. 19.28. СПб)

Там, где кончаются рельсы…

 
Там, где кончаются рельсы,
где-то на грани земли,
вслед за командою «Целься!»
слышится краткое «Пли!»
 
 
Там, где кончаются вера,
совесть, надежда и честь,
каждому – страшная мера,
всякому – страшная месть.
 
 
Там невиновный виновен.
Если попался, то враг.
Страшен, жесток, хладнокровен
зверь кровожадный – ГУЛаг.
 

(17 января 2020 г. 15.45. СПб)

Полкило хлеба

Ленинградская быль,

рассказанная блокадником

 
– Я расскажу всё, как было.
И не посмею соврать.
Тошно душе и постыло.
Страшно с грехом помирать.
 
 
Был я в Блокаду мальчонкой.
Вспомню едва ли сейчас
имя той самой девчонки…
Девочки, что я не спас.
 
 
Карточки я отоварил
и, возвращаясь домой,
девочку… Кажется Варю…
Встретил… Она с мостовой
 
 
силилась тщетно подняться.
Сил больше не было. Сил,
чтобы до дому добраться…
– Где ты живёшь? – я спросил.
 
 
– Рядышком здесь. На Шпалерной.
За угол только свернуть.
Но не смогу я, наверно,
снова осилить свой путь.
 
 
Может, поможешь? И маме
с братьями хлеб отнесёшь?
Если б могли они сами…
Ты же поможешь? Спасёшь?
 
 
Здесь полкило… И к тому же
карточки, вот… На январь.
Мамочке хлеб очень нужен.
Выручи, миленький! Шпарь
 
 
прямо под арку. Оттуда
будет калитка во двор.
Справа парадная будет.
Длинный такой коридор,
 
 
комната номер двенадцать.
Маму Наташей зовут.
Можешь входить. Не стучаться.
С нами соседи живут.
 
 
Я побежал… Неотвязно
мысль догоняла: «Домой
надо идти всяко разно.
Девочки нет. Я – живой.
 
 
Дома свои. Еле-еле
ноги таскают давно.
Вдоволь-то хлеба не ели.
Варе уже всё равно.
 
 
Вот наша улица… Только
спросит, естественно, мать:
«Хлеба откуда вот сколько?»
Значит, придётся соврать?..»
 
 
Вот наша улица… Только
вижу руины вокруг…
Маму и братика Кольку
бомбой убило… Испуг
 
 
тут же под сердцем смешался
с горем и страшным стыдом.
Долго ещё не решался
место покинуть, где дом
 
 
раньше стоял… Я не верил,
в то, что за этой стеной
нет ни квартиры, ни двери…
Нет больше мамы родной,
 
 
братика нет… Я остался
с хлебом за пазухой… Вор!!!
Я ж не хотел… Я старался…
Я же не крал до сих пор…
 
 
Сколько прожил я в подвале
даже не помню сейчас.
Как-то меня отыскали.
Кто-то меня как-то спас.
 
 
Были спасители рады,
слышать мой радостный плач…
…То, что прорвали Блокаду,
мне рассказал военврач…
 
 
Семьдесят с лишним годочков
стыдно смотреть на людей.
Нет больше силы! И точка!
Вор я! Убийца! Злодей!
 
 
Как только солнце заходит,
мне до утра не уснуть.
…Девочка Варя приходит.
Карточки просит вернуть…
 

(20 января 2020 г. 1.09. СПб)

Драгоценное время

Татке

31 января —

3 года 5 месяцев

ВМЕСТЕ

 
Посеяно, видно, добротное семя
в меня и любимую… Богу видней…
Живём, бережём драгоценное время,
не тратим напрасно отмеренных дней.
 
 
Из дома в бассейн. Потом на работу —
детишкам талоны к врачам выдавать.
Вдвоём в Белоостров сгоняем в субботу.
Хотя б ненадолго… Эх, жить-поживать.
 
 
Любимая лечит сердечки детишкам.
И это нелёгкий, но праведный труд.
Здоровы девчонки, здоровы мальчишки.
Родители рады – детишки растут.
 
 
А вечером дома – хорошие фильмы,
хорошие книги под кофе и чай.
И строчки стихов в телефончик мобильный,
что разом приходят… А, ну-ка, встречай!
 
 
А ночью… А ночь – это время запрета.
Никто не услышит, никто не уви…
Никто не напишет открыто про это.
Закройте глаза… Это время любви.
 
 
И это не всё, что мы с ней успеваем.
Всего не расскажешь в стихах. Ну, никак!
У дочки и внуков, конечно, бываем,
на великах ездим… Бывает и так,
 
 
что времени – просто в обрез. Не хватает
на всё, что нам жизнь предлагает. Увы…
Но даже минута за так не слетает
как волос с бедовой седой головы.
 
 
Проносятся дни, пролетают недели,
за месяцем месяц, свиваясь в года.
…Мы вовремя встретиться всё же успели.
Мы, главное, вместе теперь… Навсегда.
 

(28 января 2020 г. 18.20. СПб)

Баллада о матери

Фронтовая быль

 
Нелегко эти строки, поверьте, слагать
про военные страшные беды…
…Партизанский отряд уходил от врага.
Шли каратели цепко по следу.
 
 
Все окрестные сёла фашисты сожгли.
Там в живых никого не осталось.
Партизаны в леса за собой увели
тех, кто спрятался… Самую малость.
 
 
По холодной, болотистой хляби лесной
уходили из страшной могилы
те, кто выжил… И лес неприступной стеной
укрывал их от вражеской силы.
 
 
Торопились болотом уйти через гать
и, укрывшись осеннею ночью,
пару вёрст до землянок в лесу прошагать,
и отстанут каратели точно.
 
 
Шли тяжёлой тропой, выбиваясь из сил,
не сдаваясь ни словом, ни взглядом.
Передышки, хоть малой, никто не просил,
понимая, что смерть где-то рядом.
 
 
Смерть овчаркой рычала у них за спиной
и рвалась с поводка, догоняя.
По болоту. Вперёд! Нет дороги иной!
И нужна ли для жизни иная?
 
 
Вдруг, у бабы одной раскричался малец.
Приложила к груди – толку мало.
Кто-то тихо промолвил: «Теперь нам конец.
Вот и смерть наша с вами настала…»
 
 
А за бабой-то, пятеро малых идут
и шестой на руках. Не утешить…
Кто-то снова промолвил: «Беду наведут.
Что, орёшь-то? Возьми тебя леший…»
 
 
Как она ни старалась, младенец никак
замолчать не хотел. Вот, досада!
На младенческий крик приближается враг
с каждым шагом всё ближе к отряду.
 
 
Тут заплакала мать и, отняв от груди,
опустила младенца в болото…
…Прохрипела сквозь слёзы: «Давай, же! Веди!
Жить-то, каждому, знаю, охота…»
 
 
Партизанский отряд уходил от врага.
И ушёл… Но какою ценою?
…Тяжело эти строки, поверьте, слагать,
опалённые страшной войною.
 

(3 февраля 2020 г. 11.10. СПб)