В отвалах костры зарождались два вида жуков – жуки-носороги и жуки-олени. Первые мне казались не столь интересными. От майских их отличал фактически только рог. То ли дело жуки-олени! Самцов мы стравливали, и, встав на дыбы, они старались буквально поднять друг друга на рога. Только рога у них смыкались, как челюсти, и острые внутренние отростки подчас прокалывали сопернику не только надкрылья, но и голову. Хотя побеждённый жук даже с проколотой головой спокойно улетал. Может, поэтому жуки-олени ценились больше всего.
В доме сирот они летали у нас каждое лето, по всем комнатам, одинаково хорошо приземляясь как на занавески, так и на волосы убегающих девчонок. В последнем случае приземление получалось особо удачным, потому что жуки-олени летали солдатиком, вертикально, рогами вверх. При этом они замечательно громко и грозно гудели.
А я умел гудеть, подражая жуку. Жужжа, я медленно поднимал вверх руки с загнутыми внутри пальцами, изображая сведённые полукругом рога. В таком виде я заходил в девчоночью спальню и заставлял всех визжать. Не потому что так уж хотел напугать. А потому что они сами просили, чтобы их напугали. Напуганные, они хорошо засыпали.