* * *

© Койфман А. А., 2024

© Хананов В. А., оформление, 2024

Не важно, кто отец
Роман

Часть I

Глава 1
Случайная встреча

Владимир

10.06.2022. Я еду из Рима по автостраде Солнца. Выехал пораньше, но уже через час стало жарко. Настроение никудышнее: сказывается вчерашний неприятный разговор с Изабеллой – Беллой, как я ее обычно называю. С графиней Изабеллой Донати мы знакомы два года. Иногда я специально прилетаю в Рим встретиться с ней, сходить в театр или ресторан, поболтать. Встреча заканчивается обычно в ее квартире – я даже не заказываю в таких случаях номер в отеле. Но, естественно, предварительно созваниваюсь с Беллой, мало ли чем она может быть занята.

Честно говоря, не уверен, что только я пользуюсь ее благосклонностью, вернее, уверен, что не я один. Но стараюсь не заморачиваться на этот счет. Что я – шестидесяти восьмилетний вдовец – могу требовать от тридцати «с хвостиком», как она обычно говорит, незамужней графини. Состояние ее семьи, в том числе земли на среднем течении Тибра, прожито еще ее дедом. Отец удачно женился на наследнице двух фабрик в Неаполе, соблазненной титулом и великолепной фигурой графа. К сожалению, граф Леоне унаследовал от отца умение быстро тратить капитал, так что Изабелла получила от рано умерших родителей только титул, хорошие манеры, многочисленные знакомства в свете Рима и небольшую квартирку в Туфелло. Конечно, я не мог бы обеспечить Белле подобающий доход, ограничиваюсь подарками, да оставляю перед прощанием на тумбочке у выхода тысячу или полторы тысячи евро.

На этот раз я не прилетел в Рим, а приехал на машине. Приехал после трех дней путешествия по Абруццо. Хотел отправить героев очередного моего опуса в горы Абруццо, нужно было зарядиться впечатлениями. Из Абруццо перебрался в Терни, Риети и оттуда в Рим.

Сам не знаю, для чего мне нужны эти посещения Беллы: привычка, или жалость к обиженной судьбой (или родителями) молодой женщине. Но вчера меня кое-что взбесило. Что именно – прекрасно понимаю. Когда мы с Беллой после ужина в ресторане приехали к ней домой, она неожиданно завела необычный для нее разговор на тему политики. Оказывается, она горячо сочувствует Украине. С гордостью заявила:

– Я пожертвовала на нужды украинской армии 500 евро, надеюсь и дальше помогать ей посильно. А ты, Владимир?

– Украине? Ни цента.

– Но почему, Владимир?

– Проблемы Украины – это проблемы Украины. Зачем мне влезать в дела, в которых я ничего толком не понимаю.

– Но там гибнут солдаты! У них не хватает оружия. А в результате дети остаются сиротами, женщины вдовами.

– Естественно. Война есть война, страдают не только солдаты.

– Но если мы поможем хорошо вооружить украинских солдат, то меньше будет погибших. И они больше уничтожат врагов.

– А у тех нет детей и жен? Никто не будет по ним плакать?

– Как ты можешь так говорить! Ведь – это враги!

– Чьи? Твои? Тебя волновало, когда снаряды падали на жен и детей в отделившихся республиках? Ты давала деньги их солдатам?

– Постой, ты смеешься, или ничего не понимаешь? Они враги и мои, и твои. Они враги Италии и Франции. Их мне совсем не жалко.

– Насчет Италии – тебе, возможно, виднее, но Франции они не враги. Я не хочу продолжать подобный разговор.

Белла обиделась, возмущенно глядит на меня, глаза утратили обычную бархатистость, потом даже отвернулась. А я подумал: «Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Ведь просто хочет получить от меня некоторую сумму, будто бы для передачи в какой-то фонд помощи. Не поверю, что она может ради чего-то расстаться даже с одним евро».

Круто развернулся и ушел. Правда, мягкосердечен – у двери положил на тумбочку деньги. Но вместо сотенных со злорадством оставил две пятисотенные из четырех, лежащих в отдельном карманчике бумажника: пусть покрутится с ними. Переночевал в ближайшем отеле.

Сам не пойму, почему разозлился. Ведь за два года знакомства успел многое понять в Белле, примириться с частыми изменениями ее настроения. Более того, понимал, что ее постоянно гложет страх остаться через десяток лет одинокой, без средств, без надежд на будущее. Ведь работа в структурах дома Фенди не слишком надежна. Тем более, теперь, когда скончался Лагерфельд. Страх, который она привыкла скрывать за маской веселости, пренебрежения трудностями жизни и некоторыми условностями. И постоянное вкладывание получаемых эпизодически от приятелей денег в акции ENI.

Кстати, неплохо бы где-то перекусить. Ведь утром сорвался с места даже не позавтракав. Притормозил у обочины, разглядываю карту. Рядом место для отдыха, заправка. Чудесно, заправиться не мешает. На другой стороне дороги должен быть Autogrill Tevere Ovest. Еду еще пару километров, справа Тибр, за ним озеро Альвиано, но меня они совсем не интересуют. Заправляю полный бак, автоматически отмечаю, что стоимость бензина опять выросла; и обращаю внимание на сиротливо стоящее у бордюра такси, из которого вышла худенькая не очень молодая женщина и идет к моей машине.

Оказывается, такси барахлит, шофер вызвал другое такси, но неизвестно, когда оно придет, так как желающих везти пассажира в такую даль – в Пизу – трудно найти. Женщина представилась Натали Колотти, спросила, не еду ли я в Пизу. Ответил, что еду во Флоренцию, и в свою очередь спросил, не родственница ли она Жан-Клода Колотти. Натали рассмеялась:

– Мне постоянно задают такой вопрос. Иногда упоминают Фабьена Колотти. Ни к отцу-велосипедисту, ни к сыну-хоккеисту отношения не имею.

– Я могу довезти вас до Ареццо, там легче будет найти такси до Пизы.

Натали согласилась сразу и перенесла из такси свой чемоданчик и сумку. Чтобы добраться до Автогриля, который вот он: длинное одноэтажное здание с гигантской надписью Autogrill на крыше, – совсем рядом, но на другой стороне шоссе, – пришлось бы покрутиться. И не ясно, где нашел бы возможность развернуться. Не решился искать путь к Автогрилю, утешился, что по дороге что-то подобное еще встретится.

Действительно, через пятнадцать минут у Орвието я нашел съезд с шоссе и приличное придорожное кафе. Пригласил Натали позавтракать. Есть она не хотела, но выпить кофе согласилась. Хотел неспешно насладиться приличным завтраком, но увидел, что Натали мельком посматривает на свой телефон – явно торопится. Пришлось и мне быстренько завершить завтрак, но в туалет сходил: с простатитом, даже начинающимся, шутки плохи.

Орвието – прекрасный маленький городок на скале – чудом сохранившийся осколок былого средневекового и даже этрусского величия. Я там был два раза, заехал бы и в третий, но ведь обещал доставить Натали в Ареццо. Проехали мимо. Зато Орвието предоставил мне возможность разговорить спутницу. Молча ехать по июньской жаре, даже при работающем прекрасном кондиционере, не слишком весело. Осторожно спросил Натали, ждут ли ее в Пизе? Она намек поняла, рассмеялась, впервые с тех пор, как села в машину, и сразу стала моложе:

– Да, ждет. Ждет один ученый из Пизанского университета. Он хочет издать свою книгу о политике и культуре Пизы в XII веке на английском языке. Книга плохо разошлась в Италии, надеется, что в Штатах и Англии найдет больше читателей.

– А вы представляете издательство?

– Нет, я всего лишь переводчик. Возможно, он попросит и отредактировать книгу. Я прочитала отзыв об итальянском варианте – не слишком хороший, много замечаний по стилю. Но не уверена, что с этим он согласится. А в целом – скучная книга. Но почти все, с чем приходится работать, – очень скучный материал.

– У вас маленький самостоятельный бизнес?

– Нет, я фрилансер в издательстве «Гастон Галлимар», однако чаще работаю с издательством «Кийе» – скучные справочники. Но в этот раз меня предложили заказчику ребята из «Гастон Галлимар». Надеюсь, что договоримся с автором. Издательства такую обузу не берут на себя, приходится авторам оплачивать все расходы. Не думаю, что он справится с приличным тиражом. Соответственно, и мою работу ему не просто будет оплатить. Но куда он денется, книга ему нужна для карьерного роста. Лишь бы успеть до обеда, потом у него лекция.

Я снова мельком посмотрел на Натали, стараясь не смутить ее давно уже приобретенной французской бесцеремонностью. Дама лет за сорок, но далеко еще до пятидесяти, кареглазая, волосы не очень темные, кажется, естественные. На итальянку не похожа, хотя первые слова произнесла на итальянском, но увидев недоумение на моем лице, перешла на английский. Мне не показалось, что английский у нее «от рождения», да и глаза не характеры для англичанки. Прямо спросил:

– Вы ведь не итальянка и не англичанка? Француженка?

– Да, я живу в Париже, мать – француженка, отец – англичанин.

– Надо же, я тоже живу обычно в Париже.

– Обычно?

– Да, иногда уезжаю в Бургундию, там у меня домик. В начале зимы, когда в Париже уже дожди, в Бургундии очень хорошо дышится. Да и пишется неплохо.

– Вы писатель? Или ученый?

– Немного пишу, балуюсь для собственного удовольствия.

– И успешно?

– Конечно, нет. Сейчас не середина прошлого века, когда тиражи были огромными. Кто сейчас читает книги? Больше писателей, таких, как я, чем читателей.

– Это – правда.

Мы немного помолчали. Проехали Фабро, Кьюзи. До Ареццо еще минут сорок. И я вдруг подумал: «Почему бы не отвезти Натали в Пизу? Для меня это крюк на несколько часов, но куда мне спешить?» – Решение принял мгновенно:

– Знаете, Натали, я могу отвезти вас в Пизу, к вашему ученому. Не по пути, но как не помочь симпатичной даме?

– Было бы прекрасно. Не ясно, как быстро найду такси в Ареццо. Я оплачу вам.

Пропустила комплимент.

– Смеетесь? Я не таксист. А вы до обеда на такси не успеете. Так что свернем у – посмотрел на карту – у Бетолле.

Стар все-таки я, молодежь на карту не смотрит, полагается на GPS:

– Будем там через десяток минут. А в Пизу я доставлю вас примерно через два часа, если ничего не случится. Как раз успеете встретиться с вашим автором.

– Хорошо бы, не хочется задерживаться на два дня. Договоримся с ним о вечерней встрече, вечером все закончим и утром улечу в Париж. Я и так задержалась в Риме – сдавала работу.

– Вас кто-то ждет в Париже?

Грубый намек, опять рассмеялась:

– Вы о мужчине? Нет, меня ждет дочь – Лесси. У нее, как всегда, нелады с бойфрендом, хочет поплакать на моем плече. А кто вас ждет в Париже?

– Даже дочери нет. Мы с Мари так и остались без детей. Сначала она не хотела, потом родили дочку, но она была слабенькой, не выжила. Но у меня есть племянник, сын старшего брата Мари.

– Мария – ваша жена?

– Да, но я уже четыре года вдовец, к сожалению.

– Сочувствую. У меня проще – разбежались с отцом Лесси пятнадцать лет тому назад. Ей тогда только исполнилось шесть лет.

– Немного странное имя – английское?

– Нет, шотландское. Муж был шотландец, пил по-шотландски. Мне и надоело. И не показывается больше в Париже. Первые несколько лет присылал немного денег – курам на смех. Потом, после развода, совсем исчез. Возможно, нет в живых.

– Тоже не очень весело.

Проехали Бетолле, едем по шоссе к Сиене. Дорога длинная, чтобы не заснуть за рулем, пытаюсь перевести разговор на то общее, что у нас есть, – на литературу:

– Что вам больше нравится: редактирование или перевод?

– Редактирование – чисто ремесленная работа. По крайней мере так стало сейчас. Ведь на редактирование есть расценки не только по стоимости, но и по времени. Будь добра отредактировать определенное количество листов за неделю, издательский процесс не ждет. Нет времени вдуматься в мысли автора, соответствие текста и задумок. Я видела однажды американский фильм о Сэлинджере. Меня поразили сцены, в которых издатель, вероятно, он осуществлял первичное редактирование книги, доказывает Сэлинджеру, что целые страницы не несут никакой новой нагрузки, по существу, излишни. И выбрасывает из книги чуть ли ни половину страниц. Возможно, не только содержание книги, но и его подача, результат этого редактирования, сделали роман столь читаемым молодежью десятки лет. Попробуй я предложить автору исключить выстраданные им образы, сцены, диалоги. Посмотрит на меня, как на сумасшедшую. Теперь редактор только исправляет, приглаживает стилистику, иногда даже нарушает своеобразие исходного текста. И, конечно, делает часть работы корректора.

– А перевод?

– В переводе есть хотя бы элементы творчества. Конечно, переводчик связан авторским текстом, не может отклониться от него, но у него обязанность преподнести текст так, чтобы он был понятен иноязычному читателю, воспринят им без подстрочных разъяснений; мысли и выражения не были кальками с исходного языка. Честно говоря, я над этим серьезно не думала, не уверена, что говорю понятно.

– Нет, нет, мне ваши утверждения понятны, хотя я тоже никогда не думал над этим. Но последнее время пытался обойтись без внешнего редактора, использовать только корректора. И не с целью экономии, мне не нравилось, что редактор пытается изменить мой стиль. Видите, уже претендую на собственный стиль, хотя у меня тексты совершенно разноплановые.

– Вы так и не представились… Возможно, я что-то читала из ваших книг. Я же принадлежу к тем, кто не только редактирует и переводит; иногда, вернее часто, читаю совершенно другие книги.

– Не думаю, что вам попадались мои опусы. Они издавались малыми тиражами. А в последнее время предпочитаю электронный формат. Хотя, конечно, очень приятно раскрыть книгу, вдохнуть ее аромат, то есть запах бумаги и краски. Я не о аромате текста. Впрочем, мы уже подъезжаем к Сиене. Пройдемся по центральной площади? Мне она нравится своей несуразностью. Вы были в Сиене?

– Нет, не доводилось. К сожалению, нет времени.

– Ладно, объедем, не станем заезжать. Я ведь немного джентльмен – мнение дамы для меня важно.

– Джентльмен? Вы даже не представились, хотя я вам намекала об этом и о себе рассказала многое.

– Простите, ради Бога! Оплошал. Владимир Рожкофф, шестьдесят восемь лет, вдов, хотя я, кажется, об этом упоминал. Живу одиноко, так как скверный характер, не работаю, в обычном смысле этого слова, вроде обеспечен. Уже говорил, что живу в Париже. Даже не знаю, что еще сказать.

– Странная фамилия… русская или польская?

– Русская. Два «ф» добавил уже в Европе.

– Так интересно… у меня нет русских знакомых. Французский у вас очень чистый. И вы сразу заметили, что я не итальянка и не англичанка.

– Ну, это легко было заметить.

– Почему?

– Кроме Парижа мне пришлось пожить и в Англии, и в Италии. А память у меня на звуки и картинки жизни хорошая.

– Еще более интересно. Может быть, расскажете вашу историю?

– Не думаю, что моя история интересна. Тем более, что мы подъезжаем к Монтериджони. Смотрите, какая красота!

Я всегда умиляюсь, когда по автостраде Флоренция – Сиена проезжаю мимо этого игрушечного городка, как бы застывшего в начале XIII века; с крепостными стенами, над которыми, как зубцы короны, возвышаются четырнадцать башен. Два раза заезжал в него – тишина сонного городка оживляется только редкими туристическими автобусами.

К сожалению, Натали опять отрицательно покачала головой. Конечно, бизнес всегда – в первую очередь, особенно, если он не слишком доходный. И мы едем дальше. Разговор как-то увял. Правда, в Поджибонси мы съехали с автострады на местную дорогу, а через несколько минут я показал Натали суровые башни Чертальдо на вершине холма. Мог бы рассказать кое-что о Чертальдо в XI–XII веках, но в городок мы не заехали. А еще через пятнадцать минут выбрались на автостраду Флоренция – Пиза. Натали звонит автору, и он встречает нас на набережной у университетского фасада, над входом в которой непонятная надпись alla giornata. Здесь расположен ректорат университета, а надпись, кажется, упоминает о быстротечности, ненадежности жизни, но я в этом не уверен. Есть мнение, что это девиз знатной пизанской семьи: «В день битвы», выбранный как вызов какому-то известному врагу. Мы с Натали обменялись телефонами. Непонятно для чего, но мы ведь провели вместе целое утро в одной машине. Я даже, как джентльмен, сказал, что могу заехать за ней, если она захочет завтра вылететь в Париж из Флоренции. Сдал даму «с рук на руки» ее автору.

Натали

10.06.2022. Кажется, мое терпение на исходе. Уже двадцать минут стоим на площадке отдыха у заправки. Таксист раза три уныло повторил, что трудно найти еще одного дурака, согласного тащиться за тридевять земель без надежды иметь пассажира на обратный путь. И механика обещают прислать только через час. Пнул свое такси уже не меньше пяти раз. Я чувствую, что опоздаю на встречу с потенциальным автором, придется задерживаться в Пизе минимум на пару дней. А ведь так хорошо все складывалось вчера. Закончила сдавать перевод в редакции. Пусть маловато платят, скрывают меня от автора, но это живые деньги, вот он чек, лежит в моей сумочке.

Вчера закончила свои дела в редакции очень рано. Воспользовалась случаем, походила по любимым местам. И это не Капитолий, не Колизей и даже не колонна Траяна, которую я тоже люблю. Это тихая набережная левого берега Тибра между мостом королевы Маргариты и мостом Фабриция. То я иду по верхней цепочке набережных под сенью бесконечной аллеи деревьев; то спускаюсь почти к воде, бреду по широкой асфальтированной тропе, вдыхая запах воды, отключась от шума города; то просто сижу на скамье, наблюдая без каких-либо мыслей проплывающие суденышки, катера, лодки. Так приятно идти или сидеть без забот, без мыслей о деревянных, а временами труднопонимаемых текстах, о счетах за электричество и газ. Не переживать за Лесси, за ее бурный роман с очередным бойфрендом. Просто наслаждаться тишиной, ласковой природой. Такое ощущение возникает только временами, когда успешно сдан очередной большой заказ.

Все места здесь, у берегов Тибра, знакомые, многократно исхоженные. Уже прошла мимо замка Святого Ангела, под Элиевым и мостом Виктора Эммануила, поднялась к набережной Тибальди. Теперь набережная Валлати и последние два моста: почти современный мост Гарибальди и древнейший – мост Фабриция. Через мост Фабриция, остров Тиберина и тоже древний мост Честио иду деловым шагом к моему отелю. До отеля NL Trastevere по прямой сотня метров, но дорога идет зигзагами. Не понятно, как не слишком респектабельный отель получил такое звучное название, вероятно, он один из самых старых здесь. Соответственно, стоимость номера не превышает 70-100 евро, что устраивает меня.

Поужинала, не заходя в отель; легла спать пораньше, чтобы уехать из Рима заблаговременно. Решила, что можно не лететь в Пизу, добраться на такси. И вот, теперь теряю время у заглохнувшей машины.