Глава 1. Поход в Тора-Бору

Незаметно прошли весна, за ней лето, на улицу пришла осень. Я бродил по рынку Кабула, высматривая какие-нибудь сувениры, периодически мимо меня также в поисках чего-то нужного прогуливались советские граждане, работающие в Кабуле, например, те же строители. Жили они в своем городке как сами, так и с семьями. Возле меня остановилась пара советских школьников, которые что-то бурно обсуждали. Прислушавшись, оказалось, что они рассказывали друг другу о том, что писали сочинение на тему «Как я провел лето».

Я усмехнулся про себя, вспомнив свои школьные годы. Если бы я знал, чем в будущем для меня закончится одно лето, за ним осень, весна и новое лето, то даже не знаю, подписался бы я под это дело или нашел бы какой-нибудь очень важный предлог, чтобы избежать этой командировки. Впереди у меня были легкие и сложные годы, какие-то летние месяцы прошли обыденно, в череде рабочих дней, а другие были курортными и веселыми. Но это время, принесшее большие изменения в мою жизнь, я запомнил навсегда.

Снова летели рабочие будни, одни дни сменялись другими, сочная зеленая листва желтела, краснела и опадала. Заканчивалась осень и «на носу» был декабрь 1988 года. В Афганистане я нахожусь практически два года, а вместе со мной и четверка моих боевых товарищей еще со срочной службы: Док, Шмель, Мастак и Топтыгин. Появились и новые друзья, они же мои подчиненные, те же Хохол и Бугай.

На задания уходили по очереди – по графику чередовались роты батальона, а в них взводы, а еще и само количество заданий сократилось, поэтому за сезон наше отделение совершило не более десятка выходов в горы на поиски караванов или проведения точечных диверсий. Большей частью мы сидели на базе, шлифуя свою стрелковую и силовую подготовку. В денежном плане все мы были на приличной для военного зарплате, периодически удавалось собрать бакшиш с уничтоженных моджахедов. Однако такого притока денег с убитых, а большей частью, от сданного «налево» тому же Саиду бытового имущества из перехваченных караванов или машин торговцев с контрабандным товаром, у которых мы находили оружие или наркотики, сейчас не было.

Командир нашей бригады был вызван в штаб 40-й армии, где было проведено совещание. По поступившей через нашего афганского товарища Азиза Аббаса оперативной информации перед штабом ставилась задача разработать, а перед нами провести следующую боевую операцию.

Через несколько часов такое же совещание было проведено в бригаде с ее штабом и комбатами, а затем комбат Анатолий Тарасов давал вводные нашей роте.

– Парни, горная дорога преодолевает Пейварский перевал, высота которого достигает в пике 2596 м. Проход расположен примерно в 20 км на запад от пакистанского городка Парачинара, окруженного сетью центров боевой подготовки душманов. Считается, что проход зимой в течение нескольких месяцев не проходим из-за снегопадов и обледенения, хотя для караванов непроходим, а для солдат – «надо поглядеть». Недалеко от перевала, только уже в Афганистане, располагался укрепрайон Тора-Бора или «чёрная пещера» – стратегический опорный пункт и перевалочная база афганских моджахедов, входящих в состав «восточной объединённой группировки» в зоне ответственности крупного полевого командира Юнуса Халеса, одного из лидеров «Пешаварской семерки». Из проверенных источников в Пакистане, нам поступила информация о сборе в данном укрепленном комплексе афганских полевых командиров. Ваша задача уничтожить их.

Что нам еще довели об этой базе в карстовых пещерах хребта Сафедхох.

«В 1980 году при проведении операции «Шквал» этот комплекс был взят подразделением спецназа КГБ СССР «Каскад» совместно с частями 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии ОКСВА. Однако, за последующие годы по количеству штурмов и уничтожений она превзошла печально знаменитое Панджерское ущелье, где наши провели девять крупномасштабных боевых операций и не смогли уничтожить сопротивление полевого командира Ахмада шах Масуда «Счастливчика». Так что, товарищи спецназовцы, проведение общевойсковой операции нецелесообразно, они просто разбегутся, а нанесение точечного укола силами нашего спецназа оправдано», – завершил свою речь Тарасов.

На вертолетах взвод спецназа забросили в горы к горному перевалу Пейвар-Коталу, соединяющему Пакистан и Афганистан. Впереди нас ожидал путь примерно в 30 километров по прямой, а по горам, то поболее, , чтобы выйти на исходную и провести операцию в этой Тора-Боре.

– Кент, как думаешь, откуда лучше заходить?

– Думаю, что вновь подготовленные отряды боевиков пойдут из Пакистана через Пейварский перевал, а дальше пешком по ущельям к комплексу, то есть с юго-запада.

– А нам как лучше?

– По-хорошему, можно топать так же, но есть вероятность наткнуться на группы боевиков. А это бой, значит, будут слышны выстрелы, демаскируем себя, так что целесообразнее заходить с севера. Кстати, там никто из нас не был, поэтому комплекс еще найти в этих горах надо, хоть и по карте пойдем. Точнее сказать, сам комплекс мы увидим, его верхушка на горе построена, а вот вокруг него скрытые наблюдательные пункты обязательно будут. Еще большой минус, с севера больше наблюдателей сидит и сигнальных растяжек понатыкано, особенно вблизи комплекса.

– Значит, зайдем с южной.

– Так точно, предлагаю подойти с севера, но, сделав марш-бросок на лишний пяток километров, зайти с юга.

Взвод шел по плато, затем вдоль горного хребта на высоте примерно 2500 метров. В горах быстро темнело, на землю надвигались туманные сумерки и вскоре станет совсем опасно идти. Мы прошли по широкой тропе, которая резко сужалась, извиваясь вдоль горного среза, являясь этаким карнизом: слева – стена горы, справа – вертикальный обрыв метров, да, пожалуй, с километр будет, если не больше. Но многие парни были молодые, рисковые, а если еще наличествовала альпинистская подготовка, то вообще не парились, так что шли достаточно спокойно. А мне было страшновато, как-то сразу все сжалось внутри, ноги перестали бодро идти вперед – очень захотелось жить. Староват я уже лазить по всем этим обрывам – случайный камень соскользнет под ногой, потеря равновесия и свободный полет на дно ущелья.

– Не смотреть вниз, лучше смотрите только вперед на тропу и стенку, ищите за что хвататься будете.

Прошли этот участок длиной метров в 300, снова вышли на плато, быстро смеркалось, тут же похолодало, потому что налетел северный ветер, который изначально экранировала гора. Народ, усталый и вспотевший, стал располагаться на ночлег, раскатывая спальники. ТНТ командовал: «Выставить посты! Всем утеплиться и закутаться!»

«Тащ лейтенант, не будет сейчас никого, поморозим ребят в секретах, надо сбиться в кучу и греться, чтобы не померзнуть», – обратился я с несколькими ветеранами к лейтенанту.

– Точно лишнее будет?

– Лишнее.

– Посты отставить, все прячемся в расщелины и каверны.

Мы находили, где прилечь, чтобы не так обдувало ветром, накрываясь плащ-палатками, перекусили тушенкой с кашей, разогретой на разожженном сухом спирте, и заваливались спать. Ночью началась метель, так что под утро нас завалило снегом. Утром я вылез из снежного сугроба, лицо из-за дыхания было все в ледяной корке: «О, снежок утеплил, а вот лицу досталось».

Я глотнул спирта из фляги, обжигающая жидкость потекла по пищеводу, согревая организм, и сразу стало легче. В разных местах снег вспучивался и оттуда вылезали замерзшие бойцы, так же глотающие согревающую жидкость, охлопывающие себя и приседающие, чтобы почувствовать ноги. Снова был быстрый перекус, после которого отряд двинулся вперед. Плохо было то, что на снегу оставались следы от толпы людей с рисунком протекторов подошв советской обуви.

Горы пошли вниз, и из обрывистых отрогов стали походить на сглаженные холмы, значит где-то мы на подходе. Снега почти не было, тут лишь лежала легкая пороша на земле – ветром сдуло, похоже. Мое отделение было выдвинуто в передовой дозор. Тропа шла чуть вверх, а справа можно было отлично срезать путь.

Передовой боец направился туда, а я заорал: «Стой!»

Бойцы остановились.

– Кент, ты чего?

– Тропа туда поворачивает, а мы бездумно премся по удобному нам срезу. Проверяем все под ногами.

Васильев сказал: «Парни, похоже, я растяжку зацепил, помогайте».

Мы окружили товарища, попутно осматривая окружающую землю. Точно, вот она лесочка и «сигналка», а не боевая граната – обезвредили.

Пройдя еще с километр, залегли, осматривая окрестности в бинокль.

«Вот она, Тора-Бора, и как к ней подобраться незамеченными?» – спросил, скорее для того, чтобы что-то сделать, Васильев.

Топтыгин распаковал тепловизор и включил его, водя по секторам.

– Тишина, все тихо и ровно, слишком далеко до объекта. Ждем ночи, и прогуляемся поближе.

– А чего сейчас не хочешь?

– Так светло, меня в бинокль можно заметить.

Вот сейчас мы уже выставили посты и, перекусив, залегли отдыхать.

– Группа идет.

Часовые засекли очередную подходящую к крепости группу боевиков. Затем по грунтовой дороге приехала колонна из четырех видавших виды пикапов. Одна из них была «Тойота», а три остальные были «Симургами».

Вечерело, на долину снова упал туман, в небе над нами набежали тучки, и завьюжила пороша, больно бьющая в лицо. Я – ищущий, с автоматом, металлодетектором, периодически тыкающий щупом перед собой, за мной Топтыга – наблюдающий, то есть с работающим тепловизором, знай, только аккумуляторы меняй на запасные, сзади Мастак и Шмель с ножами, пистолетами с глушителями и «СВД» – прикрывающие, для устранения «секретов», ползем вперед, чтобы отыскать свободные проходы к объекту. Вот ползешь и думаешь: «Ладно, растяжка, ее хоть увидеть можно, а если на противопехотную мину наползешь, то сразу покроешься со стороны живота кучей иголок-осколков. Нет, так нельзя, у нас все отлично будет, путь чистый и спокойный».

Так оно и было, вначале смотрели тепловизором вперед, вдруг, что-нибудь прибору не понравится, потом полз я или Шмель, осматривая визуально и металлоискателем ближайший путь на предмет растяжек или мин, попутно тыкая в мерзлый грунт щупом – земля мерзлая, каменистая, хрен так запросто эту мину установишь, затем подбирались Топтыгин и Мастак, осматривая следующий участок пути в экранчик тепловизора и прицел ночного видения.

– Есть контакт, впереди в 150 метрах засветка двух объектов.

«Принял, уходим в сторону», – шепчу в ответ, и мы ползем в проход между этим сектором и сектором с замаскированным вторым «секретом» – он должен быть обязательно. Вот тут однозначно будут «сигналки», а то и боевые растяжки.

Режем попавшуюся леску у растяжки, забирая сигнальную ракету, где-то с боков должны быть еще такие же установлены, расставленные в шахматном, а может в ином, чисто «моджахедском» порядке. Ползем один за одним, лишь изредка меняясь друг с другом, при этом предварительно осматривая место обгона.

– Справа, примерно в 200 метрах, вижу пятно. Похоже, что второй «секрет», но надо подползти поближе и разобраться.

– Обползем их и проверим еще засады впереди, ближе к крепости. Может, это первая линия наблюдения, а за ней будет еще одна. Пока будем тут ползать и с первой возиться, попадемся на глаза наблюдателям со второй.

Ползем дальше – тишина. Возвращаемся к обнаруженному нами первому блиндажу с «секретом». Вот как его брать без шума? Срезаю ножом раскидистую ветку какого-то кустарника, растущего по пути, и ползу к секрету, таща ее за собой.

«Чего задумал, командир?» – показывает на нее глазами Топтыгин.

Я показываю быть готовыми, подползаю сбоку к наблюдательной щели и кладу на нее хоть и голую, но ветвистую палку.

Слышится ругань и попытки откинуть ветвь. Я держу ее сбоку, чтобы рука не была видна в амбразуру, не давая ее оттолкнуть. Снова слышится афганский мат и открывается замаскированная дверка, откуда появляется афганец. Выстрел из «Вула», затем второй и вот уже два трупа в «секрете».

– Так ты на психологию часового рассчитывал?