Глава первая. Вызов к Старому Лису

Франция, город Обань, штаб-квартира легиона. Примерно полтора месяца назад

– Ну, как отдохнул? Рана не беспокоит? – в излишне участливом тоне начальника третьего отдела внутренней контрразведки легиона Жиля Ренара Стасу почудилась ирония, сразу насторожившая. Ему тут же захотелось вскочить и отрапортовать, что он, собственно, не устал. А рана, полученная более восьми месяцев назад, давно и благополучно зажила. Однако sous-lieutenant ¹ иностранного легиона Сухов волевым усилием удержал себя на стуле и постарался сохранить на лице индифферентное выражение. Вслух же он произнес самые обычные, ничего не значащие слова:

– Спасибо, господин lieutenant-colonel ², все в порядке. На здоровье не жалуюсь.

Со Старым Лисом (так про себя именовали Ренара его подчиненные) надо держать ухо востро. И вообще, лучше меньше говорить и больше делать. Подполковник ничего не забывал, ни хорошего, ни плохого. И при необходимости давал это понять. Сухов начал служить под его началом не так давно, но о характере Ренара уже приобрел определенное понятие. К своим офицерам подполковник относился точь-в-точь по русской поговорке: «Люби как душу, тряси как грушу». И менее всего он ценил официальность. К подчиненным, независимо от звания и заслуг, обращался исключительно на «ты».

– Следовательно, ничто не помешает тебе, Станислав, заняться вот этим делом, – подполковник отточенным движением перебросил Сухову тонкую черную папку.

– Lieutenant³ Ожье Деверон. Погиб шесть дней назад. Подорвался на мине в Западной Африке.

Стас открыл папку. На первом листе было напечатано несколько строк краткой биографии и прилагалось фото погибшего. В описании не было ничего не обычного. Двадцать шесть лет. Военно-финансовое образование в престижном учебном заведении, служба в легионе в течение четырех лет. Командованием характеризуется положительно, не имеет взысканий. Последнее место службы – военная база (6 месяцев). Не женат. Из близких родственников одна мать. Теперь все это уже в прошедшем времени.

С фотографии на Сухова смотрел приятный молодой человек в военной форме. У него были внимательные и грустные глаза. Вернее, таковыми они показались Стасу. Сухова так и подмывало спросить:

– И что мне с этим делать? Выяснить, кто виноват?

Подобные происшествия были до сих пор не по его части, да и не их отдела, занимающегося финансовыми нарушениями. Кому, как не Ренару, этого не знать. Поэтому Стас предпочел выжидать ничего не спрашивая, и подполковник прервал молчание первым:

– На первый взгляд в его смерти нет ничего криминального. Война есть война, жертвы неминуемы. На то мы и легион. Воюем даже в мирное время. Но хочу обратить внимание на то, что буквально через два дня после его смерти в штаб-квартиру на имя полковника Колье пришло письмо. Его написал Деверон, – подполковник сделал паузу для вящего эффекта. – Естественно, пока был еще жив. В нем лейтенант сообщал, что на базе, где он служит, действует целая преступная группа. И она якобы занимается тайной продажей грузов, поступающих на базу. Обвинение, как видишь, очень серьезное. Колье, узнавший о смерти Деверона еще до получения письма, заподозрил, что могло иметь место устранение свидетеля, и передал письмо в контрразведку, а именно к нам в отдел. Так или иначе, но вся эта история дурно пахнет, и в ней придется разбираться. Вот я и предположил, почему бы нам не провести внутренние расследование.

– Официально?

– Нет, не думаю. Огульных обвинений для этого явно недостаточно. Тем более, что и сами они носят весьма общий характер. Да ты и это поймешь, когда ознакомишься с письмом, его копия есть в папке. Прочти его сейчас и продолжим.

Ренар, чтобы не висеть над душой своего подчиненного, демонстративно уткнулся в бумаги на своем столе. Стас снова открыл папку и перелистнул файл. Письмо Деверона, напечатанное на компьютере, выглядело как рапорт вышестоящему начальству.

«Господин полковник.

Хочу довести до вашего сведения, что мною установлены противоправные действия, предпринимаемые группой военных, проходящих службу на базе.

В течение нескольких последних месяцев они, используя складские помещения, осуществляли незаконные операции по продаже некоторых гуманитарных грузов, поступающих на базу для дальнейшего распространения среди местного населения. Хищения тщательно маскируются, но количество продуктов и медикаментов, проданных на сторону, исчисляется центнерами. Кроме того, на базе происходит продажа военного оборудования и боеприпасов представителям различных партизанских формирований. Мною были собраны многочисленные фактические материалы и свидетельства, изобличающие данную противоправную деятельность. С глубоким сожалением я вынужден констатировать, что среди командования базы находятся лица, состоящие в сговоре и покрывающие преступников. Однако, не предполагая, кто конкретно за всем этим стоит, и опасаясь за свою жизнь, я спрятал доказательства в надежном месте. Я готов их предъявить по вашему требованию при соблюдении условий моей безопасности. Если по какой-либо причине я окажусь лишенным возможности лично доставить материалы, у вас останется возможность получить их самостоятельно. Для этого вам нужно будет связаться с проживающей в городе Маделен Уватале, от которой вы получите дальнейшие инструкции для поиска.

Лейтенант Ожье Деверон».

Дважды прочитав письмо, Стас положил его на стол и посмотрел на подполковника.

– Ну, что скажешь? – спросил тот, отрываясь от бумаг.

– Впечатляет. Исподволь он бросает подозрение практически на всех: от службы материального обеспечения до финансовой. Если, конечно, это не розыгрыш.

– Непохоже. Особенно, если учитывать такое обстоятельство, как смерть лейтенанта. В письме он опасается за свою жизнь.

– Смерть на самом деле могла быть случайной, – сказал Стас. В данном случае он брал на себя роль «адвоката дьявола». Подполковник любил, когда ему противоречили, чтобы выявить все нюансы.

– Но мы обязаны проверить. И сделать это негласно, понимаешь? Предположим, что все написанное Девероном – правда. Первым делом я запросил результаты плановых проверок части. Последняя проходила три месяца назад. Ничего подозрительного она не выявила. Вся документация в полном порядке. О чем это говорит?

– О том, что хищения в таких размерах невозможны без прикрытия сверху.

– Верно. Тогда делаем вывод: в деле действительно может быть замешан командный состав базы.

– Возможно, что их прикрывают сверху, отсюда, – все-таки вылез со своим мнением Стас.

– Возможно, – не стал спорить полковник, коррупция в легионе давно была больной неизбывной темой. – Кстати, база играет ключевую роль в нашем снабжении правительственных войск и гуманитарной помощи.

– А каков состав базы?

– Сто пятьдесят три человека.

Стас изобразил губами свист.

Ренар продолжил: – Мы с тобой не станем строить догадки, а поступим по-другому. Деверон дал в письме указания, как найти спрятанные доказательства. Полагаю, что ты мог бы их поискать. В случае успеха, если все сообщенное в письме Девероном окажется правдой, мы начнем официальное расследование.

– А просто поговорить с этой Уватале нельзя? Официально.

– Нельзя, – сказал подполковник. – Я не хочу утечки, которая неминуемо случится, привлеки мы официальные структуры. Я не открою тебе сокровенную тайну, если скажу, что положение легиона в составе армии, его обособленность для некоторых политиков в военной форме кажется неприемлемой. Им лишь дай повод для обличения. Поэтому мы должны обойтись своими силами. Точнее – твоими. Ты полетишь в Африку и найдешь компромат.

– И в качестве кого я туда отправлюсь? – спросил для проформы Стас. Догадаться было не трудно.

– Чтобы не вызывать излишних подозрений, мы решили, что ты заменишь Деверона, ведь его место теперь вакантно. Специальность у тебя такая же, а твоя служба в контрразведке не отражается в послужном списке, я имею в виду его открытую часть. Что скажешь?

– Мне кажется, что вы предлагаете мне чистой воды авантюру, – слегка попенял начальству Сухов.

– А когда ты попросился в легион, тебя не предупредили, что все его существование есть сплошная авантюра? – парировал Ренар, улыбаясь, словно школьник, подложивший кнопку на стул приятеля. Стас напрягся, выискивая контраргументы. Это тоже было частью игры в честное обсуждение на равных с начальством, все равно решавшем по-своему.

– Господин подполковник, я могу ничего не найти, такое ведь возможно? Например, Уватале тоже может умереть, когда я туда заявлюсь. И до того, как я с ней переговорю. Или доказательства окажутся туфтой и даже не окупят билета в один конец. Что тогда?

– Вопрос, как я понимаю, риторический, – невозмутимо заметил Ренар.

– Тогда ты вернешься назад с чувством исполненного долга. Но я тебя знаю, ты обязательно подергаешь за ниточки.

– Господин подполковник, вы думаете, что я в одиночку смогу разобраться во всех хитросплетениях и добуду доказательства самостоятельно?

– Чем же ты хуже этого самого Деверона? Помнится, что кто-то уже вел частное расследование и, что удивительно, добился успеха.

Это был прямой намек на не столь давние события в одной из стран Балтии, в которых Сухов принимал непосредственное участие, занимаясь самостоятельными поисками убийц своего брата.

– Ну не знаю. Все-таки вероятность того, что мне позволят всюду совать нос не слишком велика, – заметил Стас. – Есть и еще вариант. Вдруг Деверон сам был замешан в этих аферах, а потом решил соскочить? Подельники догадались о его намерениях – вот и отправили к праотцам. При таком варианте эти ребята наверняка удвоили бдительность. Если не утроили. Я могу просидеть там год безо всякого результата.

– Не переживайте, господин лейтенант, так долго ваше отсутствие командование не потерпит, – подполковник улыбнулся снова, видимо, полагая, что подбадривание своих офицеров, с одной стороны, ни к чему его не обязывает, а с другой – формирует образ заботливого отца-командира.

– Через один-два месяца, самое позднее, я устрою тебе перевод обратно. Конечно, при отсутствии всяческих улик. А туда полковник Колье направит очередную комиссию. Тем дело и кончится. Однако опыт мне подсказывает, что дыма без огня не бывает. И мы находимся на правильном пути.

– Хорошо, господин подполковник, я готов приступить, когда прикажите, – отрапортовал Стас.

– Слишком форсировать события не будем, время у нас есть. Обычно новое назначение осуществляется не быстро. От десяти до четырнадцати дней. Так и поступим. Пусть там уляжется пыль. Надо усыпить все подозрения, если они и были. Ты говоришь, что они залягут на дно. Вполне вероятно. Но в то, что они полностью завяжут, сомневаюсь. Это большие деньги. От них не отказываются. И еще. Давай представим, что Деверон был прав. Создание подобной сети требует логистики, выверенных схем, помощи людей, которые не в курсе всего, но имеют свой гешефт. Также есть заказчики. Это целая преступная система, и когда в ней происходит сбой, все начинают волноваться, и разнонаправленные силы приходят в движение с непредсказуемым результатом. Теперь скажи мне: оно им надо? Тем более, что угроза устранена. Нет, Станислав, они продолжат, не сомневаюсь.

Подполковник встал и прошелся вокруг стола, его обуял охотничий азарт.