Перед капитаном, на низкой скамейке, сидел, понурившись, опершись ладонями о колени, в спокойной и грустно-задумчивой позе, приговоренный к смертной казни старик. Капитан не был трусом в общепринятом смысле, хотя и верил в сверхъестественное и носил на груди ладанку с какой-то косточкой. Отступить в страхе, даже перед самым таинственным, нематериальным явлением, капитан счел бы таким же позором, как бегство перед неприятелем или унизительную мольбу о пощаде. Выхватив быстрым, привычным движением револьвер из кожаного чехла, он взвел курок, направил его дуло в голову незнакомца и закричал бешено: