Волхонская барышня

С автором познакомиться в планах было, но все как-то не доводилось, что-то да мешало. А ут удачно сошлись звезды, как говорится. И я приятно не то что удивлена, а скорее довольна: мое желание оказалось верным. Небольшое произведение, а достаточно объемное и событиями, и мыслями... Эмоции вызывает однозначно.

Тутолмин, Илья Петрович, едет в Волхонку по заданию географического общества. Это так называемый "сочинитель" своего времени. Поскольку хозяин Волхонки, барин, тоже в свое время был сочинитель, но вовремя опомнившийся, читатель получает возможность сравнить, проанализировать, или просто посмотреть со стороны на социальные взгляды недавнего прошлого и сегодняшнего настоящего. Представлен в повести еще один тип - управляющий, человек порядочный, радеющий об улучшении крестьянского труда и быта, не на словах, а на деле. Только все его попытки разбиваются о скепсис, иронию, юмор... Да, его успехи очевидны и есть, кто понимает его, но... Это пресловуто "но". Его друг, Илья Петрович Тутолмин, - сторонник того, что вся правда, вся мудрость - в народе, в том патриархальном древнем укладе мужицком, к чему и надо стремиться и любой прогресс он воспринимает в штыки.

Героев много. И каждый - как бы отразитель определенного течения того времени. А время - пореформенная Россия, Россия после отмены крепостного права. И читатель вправе делать свои выводы. Автор, что мне понравилось, демонстративно не навязывает своего мнения. Он позволяет увидеть нам, далеким потомкам, чем и как жили, кто о чем думал, а время рассудило само их.

Варвара Алексеевна - это тот человек, которого жалко. И теория ее кузена о "чутких" людях, которые обречены на проигрыш и гибель, как раз подтверждается ее судьбой. Замечательная закольцовка окончания повести: сцена с Тутолминым и мужиком Мокеем. В начале повести Тутолмина привозит Мокей, а в конце - отвозит. Интересная фраза последнего о Вареньке, мол, блаженная она...

События повести разворачиваются в Волхонке, деревне Воронежской губернии, где праздно властвует барин Алексей Борисович Волхонский со своей дочерью Варей, а хозяйством управляет увлеченный агроном и любитель внедрять современные инженерные решения Захар Иваныч. Господскую идиллию нарушает приезд народника и почвенника Ильи Петровича Тутолмина. Илья Петрович член географического общества, собирает местный фольклор, всей душой болеет за простой народ и крестьян, которые после отмены крепостного права все еще живут в ужасных условиях. Захар Иваныч дружен с Тутолминым несмотря на то, что последний вечно называет его буржуем и капиталистом, высмеивает попытки управляющего наладить эффективное земледелие и повысить урожайность. Мне, честно говоря, сложно понять такую дружбу, которая строится на спорах, едких подколках и снисходительной жалости. Варвара, та самая волхонская барышня, вчерашняя гимназистка, очаровывается революционными идеями и горячими речами Ильи Петровича, который хоть и выглядит неловким и неопрятным человеком (особенно на фоне отца, который, несмотря на возраст и деревенский образ жизни, продолжает модничать и поражать всех элегантностью манер и нарядов), но вносит приятную оживленность своими идеями и непреклонными принципами в местное общество.

Эта повесть могла бы стать еще одной в ряду произведений о влюбленных и мятущихся девушках, если бы на фоне господ и местной интеллигенции не присутствовал тот самый народ, за правду которого стоит Тутолмин. Народ в повести представляется как пресловутый воз из басни Крылова, в который запряжены совершенно неподходящие граждане. Мысли волхонского барина устремлены только ввысь: о высокой поэзии, о классической музыке и живописи, о моде и галереях. Все связанное с мужиком Алексей Борисович считает незначительным и даже презирает. Хотя, имея материальные возможности, он был бы в силах помочь наладить быт крестьян. При этом Тутолмин, понимая и принимаю близко к сердцу проблемы простых людей, не имеет реальной возможности как-то повлиять на их жизнь, и при этом тычет всем в нос своими так называемыми принципами: он порицает новомодные народные песни, отрицает достижения прогресса, которые могут помочь людям (и в дальнейшем реально будут помогать), считает, что для благоденствия достаточно просто быть возле земли и придерживаться старых традиций. И вот такое противоборство двух упрямых людей, которые не в силах оценить последствия своих действий, как мне кажется, привело к ужасной развязке этой истории.

«Волхонскую барышню» нельзя назвать легким чтением, потому что автору удалось сохранить манеры речи, как простого народа, так и господ, что представляет собой прекрасный литературный памятник того времени, но от современного читателя требует внимательности и постоянного подглядывания в словарь.

С творчеством Александра Эртеля я познакомилась при чтении книги "Гарденины, их дворня, приверженцы и враги" , которая меня очень впечатлила. И решила вернуться к его библиографии, прочитав пока никем не оцененную на ЛЛ "Волхонскую барышню", увидевшую свет в 1883 году, задолго до Гардениных.
При чтении постоянно ощущение раздваивались на "тогда" и "сейчас". Поясню. Тогда, сразу после написания повести, она была бытовой, описывала то, что было технически существовало, было понятно и буквально, витало в воздухе и влияло на умы (за или против, или игнор - как-то нужно было отнестись к посткрепостническому взаимодействию трех групп - трутней, тех, кто пытался наладить инновации и тех, кто хотел жить по-старинке). Да уж, куда тут формуле "низы не могут, верхи не хотят". По повести выходит, что все и не могут и не желают, только сопротивляются по-разному. Сейчас же эта повесть может читаться как исторический экскурс в тогдашний мир, хотя их беседы и поступки зачастую пафосны и ненатуральны. Итак, интеллигенция и те, кто ею себя мнит, разговоры разговаривают и от конструктива и деятельности отмахиваются. "Деятели" же не встречают понимания ни среди первых, ни среди тех, кого хотят просветить, улучшить и модернизировать. А народ, что народ, живет по-старинке, не особенно тянется к новинкам и не слишком-то оценивать порывы и помощь ("блаженная она", скажет весьма неприятный тип, которого некому осадить или ограничить иначе; не говоря уже о том, как о Петровиче будут рассуждать деревенские). Сама же барышня, она как аллегория этого порыва и метания - и наше короткое знакомство с ее жизнью это подтвердит.