Отзывы на книгу «Математик»

Александр Иличевский. Математик. М.: АСТ, Астрель, 2011

На наш с вами читательский суд вышел новый роман Александра Иличевского "Математик".
Вердикт известен: КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ - но для того, что бы "поставить точку" в этом предложении, нужна запятая, а вот куда её клякснуть, эту запятую? - давайте решать.

Герой романа - Максим Покровский - получает Филдсовскую медаль (самую престижную международную математическую премию), но, вместо того, чтобы почивать на лаврах или же с удвоенной силой взяться за решение новых научных задач - он уходит в запой.
Вот она - загадочная русская душа. И европейским умом её не понять, и американским зелёным рублём не измерить. Покровскому тридцать шесть лет и вершина научной карьеры покорена им. "Что дальше?" Когда русский интеллигент задаёт себе подобный вопрос - это может означать только одно: долговременный депресняк, связанный с полной переоценкой своего жизненного пути, в том числе и профессионального.

- Что может сделать восходитель, едва живой, стоя над высочайшими вершинами мира?... Какая польза Богу, миру — исходит от него? Ничего, кроме гордыни, не утешается этим достижением... Все пустота, как жить потом, после вершины? Что будет с вершиной, когда я умру? Кто ее обживет? Кто ответит мне, как взрастить себя — уже старика — наново?...

Максим развёлся с женой. Устроился разносчиком в сан-францискую пиццерию. Теперь он колесит по городу, вдыхая синий туман и хаотично размышляет о своём прошлом и будущем. Рефлексивный поиск самого себя - излюбленная тема такого сугубо русского изобретения, как "интеллигентский роман". Иличевский владеет этим жанром в совершенстве.

- В свободное время Максим упорно думал о том, на что он потратил свою жизнь. Что ему вся эта математика? Достаточно ли будет его достижений, чтобы оправдаться перед Богом? А если Бога нет? Значит ли это, что математика была только приятным времяпрепровождением?

Когда-то очень давно некий Пифагор, по странному стечению обстоятельств, тоже математик, определил философию, как УПОДОБЛЕНИЕ БОГУ в меру человеческих сил. Но в меру человеческих сил - это не про Максима. Следующая вершина, которую он задумал покорить, намного выше предыдущей - с помощью математики и генетики он решил воскрешать мертвых.

- Он станет работать для воскрешения мертвых. Все иные задачи цивилизации смехотворны. Воскресить мертвых — вот главная задача.

Ну что сказать? Наверное такие задачи и должны ставить перед собой "обыкновенные" гении. Тем более, что один из них как-то сказал: "Для остановки нет причин — Иду, скользя... И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя!" А дальше - долгие месяцы мучительных размышлений, попытка восхождения на Хан-Тенгри (образ горы в романе выводится, как в метафорическом - интеллектуальная вершина, так и в буквальном смысле), победа над смертью духовной, обретение себя истинного, возвращение "блудного сына" к некогда покинутой им матери.

И в "Математике" Иличевский не изменил себе, по сути продолжая тему, начатую в "Матиссе" и "Персе". Тему странников и странствий географических и духовных. Из страны в страну, от горы к горе и бесконечное странствие от себя к себе. Внимательному читателю Иличевского нетрудно будет догадаться, что главный герой романа — alter ego автора. Для меня Иличевский - прежде всего писатель - novatio. Писатель, формирующий СВОЮ систему литературных координат, ищущий свое место в современном литературном процессе, не заимствуя, а привнося.

Вердикт "Математику": КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ, ПОМИЛОВАТЬ. Я свою запятую поставил. А вы?

Излюбленный сюжет Иличевского - побег из привычной жизни. В "Доме в Мещере" бегут в хоспис, в "Матиссе" герой становится бомжом, в "Персе" герой едет в места своего детства и в заповедник. В "Математике" гениальный учёный, достигнув вершины, бросает семью и уходит из профессии. Поначалу пьёт - ещё Буковски считал алкоголизм внутренней свободой - потом завязывает и отправляется на поиски себя, одновременно занимаясь альтернативной генетикой. Чтоб без спойлеров, скажу, что поиски его заканчиваются там, где мы обычно ищем приют и утешение.

С каждым новым романом Иличевский пишет всё доступнее и более традиционно в смысле сюжета. Язык попроще чем в ранних романах, хотя уже на пятой странице персонаж глядит "в лицо гор, которые разлились заревым светом и чернильной тенью до горизонта". Даже вроде бы обошлось без любимого автором слова "окоём". Роман недлинный и легко читается. Редактура оставляет желать лучшего - нестыковки в возрастах и датах, да и герой иногда кажется неправдоподобным с точки зрения научной карьеры. Но это бросается в глаза мне - математику по образованию, а так в целом сюжет зачётный.

Иличевский мне ужасно симпатичен, я считаю его одним из лучших современных писателей, и в своих романах он явно даёт лично пережитые сюжеты и детали своей биографии. Так и в "Математике" - Сан-Франциско, американские научные реалии, горы, альпинизм, поездка по югу России.

В целом роман удачный, но не такой захватывающий как Перс . Рекомендуется к прочтению.

После "Матисса", вызвавшего столь смешанные чувства, после совершенно не пошедшего "Ай-Петри", решила "дать шанс" Иличевскому (или себе?) ) еще раз. К середине книги интерес угас на 100%...
Я знаю, что он многим нравится, что не просто так он получил Букера и Большую книгу, но это, видимо, совершенно не мой автор. Я не дочитала книгу, что случается со мной крайне редко.
Обидно отчего-то.

UPD (13/06/12): книгу-таки дочитала...)) мучалась, думала, и все же вернулась к ней. в целом, не могу сказать, что отношение моё к ней кардинально поменялось =( в первый раз не пошло, скорее всего, из-за того, что не под настроение книга попала, а во второй пошло легко, но.. не дало той радости, которой я ожидала от прочтения.

Язык автора радует, а ГГ - нет. Я катастрофически не понимаю и не принимаю таких "вшивых" интеллигентов! Может, я резка и груба, но адекватно воспринимать его метания у меня не получалось. Всю книгу я ненавидела его за то, что он бросил детей, в конце книги смягчилась немного, когда он-таки доехал до матери. И все его метания от математических вершин до Хан-Тегри и пр. яйца выеденного не стоят по сравнению с так и не покоренной вершиной нормального общения со своей семьёй.

Как сказал Хармс, "Хоть ты математик, а честное слово, ты не умен" (http://harms.ouc.ru/matematik-i-andrey-semenovich.html)

ПыСы: "Матисс" лучше, а "Защита Лужина" лучше в разы))

Пора уходить. Никакого ощущения величия происходящего. Для этого я слишком утомлён. И однако же этот момент приобретёт для меня впоследствии особое значение, станет в некотором роде заключительным аккордом. Может быть, именно он укрепит во мне мысль, что я — Сизиф, что я всю жизнь могу катить вверх мой камень, то есть самого себя, не достигая вершины, поскольку не может быть вершины в познании самого себя. Р. Месснер "Хрустальный горизонт"

Превзойти свою человеческую ограниченность и покорить Вселенную. Надпись на Филдсовской медали

Наверное, спойлеры, но если вы читали другие рецензии на эту книгу, то вас уже ничем не удивить.

"Как устроен мир?" и "Кто я?" вопросы тождественные в каком-то смысле. Абстрактное мышление постигает всевышний замысел, математик Максим Покровский награжден Филдсовской премией и признан человечеством. Он на вершине, вокруг ни одной живой души. С кем он может разделить свое знание, или - иначе - с кем он может разделить самого себя? Когда математика уйдет из его головы, что останется?
Поиск собственной сути через анестезию сознания, со-знания, доводит героя до степеней известных и обнуления социального капитала. Спиной к будущему, он пристально вглядывается в лица своих предков, силясь понять - как, из чего, откуда он? Впереди новая вершина - задача не постижения, не сотворения. Уверенный в силе своего интеллекта, он, словно Сизиф, мечтает обмануть смерть. Древнегреческий миф говорит, что, когда Сизиф пленил и похитил Танатоса, люди перестали умирать. Максим Покровский чувствует себя могущественнее Сизифа, он будет воскрешать людей.
В материальном мире героя ждет еще одно восхождение. История великих альпинистов братьев Абалаковых приводит Максима к вершине Тянь-Шаня Хан-Тенгри. В каком-то смысле это не просто гора - это исток, место обитания Тенгри, Небесного Отца, почти идеальная пирамида и прочие символы. Но в целом это не важно, потому что Хан-Тенгри - это 7010 метров над уровнем моря, лавины, снег и холод. Именно здесь Максим со всей отчетливостью понимает, какой страх вынуждает его вновь и вновь карабкаться вверх и одновременно парализует. Собственная конечность. Смерть.
Он вернется домой, и даже, может быть, как Григорий Перельман, останется жить в маленькой квартире с матерью.
Кто я? Две вещи, в которых я могу быть уверена - я мыслю и я умру. И от этого так сильно хочется жить, искать, любить.
Сизифов труд.

С благодарностью автору за новое сопереживание и сопричастность.

История талантливого математика, профессора университета, достигшего большого успеха, можно сказать, добравшегося до вершины научного Олимпа и получившего Филдсовскую медаль. Но вместе с тем очень слабохарактерного и не сумевшего разобраться в себе самом, так как по его мнению, взята вершина, которая ему не нужна. Оставив семью и преподавание в университете, он отправился на поиски смысла жизни и ему он почему-то видится в воскрешении всех, кто жил на Земле...
Идея книги неплохая: показать, что чувствует человек, достигший вершины, цели и в этом ли смысл жизни.
Казалось бы - радость, наслаждение победой, желание покорять новые высоты...но не тут-то было. Герой разочарован, не может найти точку опоры, мечется по миру, теряет семью, детей, спивается, пытается вновь обрести себя, покоряя уже реальную гору вместе с альпинистами и в итоге не становится сильнее, мужественнее, увереннее в себе, а возвращается к тому, с чего начал. В общем, итоги не подведены и никакие выводы не сделаны.
И еще осталось впечатление "черновика". Не доработаны предложения, где-то отсутствует логика повествования. Встречаются, например, такие "ляпы" как

...в совершенной пустоте и бессмысленности теплилось какое-то немое говорение, мычание пораженного инсультом обрубка, что-то, что просилось изжиться, из самой его недостижимой сути.

...природа его стала продвигаться в сторону призраков, чья умаленная существенность наделяла той же аморальностью, не прикладной и потому неявленной, покуда содержащей его в неведении.

...метнулся вверх по склону, поскользнулся, рванулся ещё – и от земли лицом к лицу столкнулся.

О чем думал автор, когда писал такое, непонятно мне как-то. Так что, поставила нейтральную оценку только за идею. Но воплощение могло бы быть и лучше.