Пролог

Где-то в южном Ливане январь 1991г

– Скажи, дорогой Имад, ты веришь русским»? – с тревогой спросил собеседника пожилой араб.

Он был одет в костюм ливанского горца: черные шаровары, рубаху, подпоясанную широким красным кушаком, на голову был надет фетровый колпак, обмотанный белой тканью. Араб нервно ходил по бетонной террасе, цокая подошвами кожаных сапог, подбитых гвоздями.

– Вас, что-то беспокоит, уважаемый Аббас? – откликнулся моложавый, тучный мужчина с бородкой, одетый в воинский камуфляж.

– Я боюсь предательства, дорогой Имад, – поправив профессорские очки, с горечью проговорил пожилой араб. – Моссад вездесущ, у него повсюду агенты, а за мной идет охота, – поскреб он задумчиво седую бороду.

– Уважаемый Аббас, русского везет Салим и, если что не так, клянусь Аллахом, Салим свернет ему башку.

– Ты прав, дорогой Имад, – сжал его плечо, в порыве чувств, пожилой араб. – Я тебе как-то говорил, что люди бывают трёх видов. Люди, подобные пище, без которых нельзя обойтись. Люди, подобные лекарству, в которых нуждаются лишь иногда. И люди, подобные болезни, которые никогда не нужны. Так вот! Русские, подобные лекарству, мы в них нуждаемся. Израильтяне, подобные болезни, они нам не нужны. И клянусь Аллахом, я удалю эту раковую опухоль из Южного Ливана.

– Уважаемый Аббас, а кто эти люди, подобные пище?

– Люди, подобные пище, – улыбнулся пожилой араб, – это люди, на которых будет направлена наша экспансия!

Они рассмеялись. Пожилой араб громко и сочно. Его собеседник сдержано. Довольные собой, они подошли к краю террасы двухэтажного каменного дома, стоящего на склоне горы, под четырехскатной крышей, покрытой ярко-красной черепицей. Дом окружали заросли можжевельника и рощицы ливанского кедра. Отсюда открывался красивый вид на уходящее вдаль бирюзовое море.

– Я выгоню израильтян из южного Ливана, клянусь Аллахом, – опять пообещал пожилой араб, восхищаясь живописной природой.

Они заметили Джип, который двигался по песчаной косе вдоль берега. Кто – то в Джипе мигнул три раза фарами.

– Это Салим, – обрадованно сообщил Имад. – У него все хорошо, русский с ним.

– Иди, дорогой Имад, встречай гостя, проведёшь его в меджлис, я буду там, – распорядился пожилой араб.

Русский вошел в помещение для приема гостей и с интересом осмотрелся. Помещение было задрапировано коврами, посредине стоял низкий диван с плоскими подушками в ярких наволочках, прямоугольный стол и деревянные табуреты с плетеными сидениями.

– Знакомьтесь, уважаемый Аббас, это генерал Ветров, – представил Салим русского.

Пожилой араб и Имад поздоровались с Ветровым за руку. А Салим, троекратно обнялся с пожилым арабом и поцеловал его в плечо.

– Располагайтесь, генерал, где вам удобнее, – предложил пожилой араб.

Ветров выбрал привычный для европейца табурет. Он снял камуфляжную кепи, обнажив пышную седую шевелюру, и с интересом оглядел генерального секретаря, хотя знал, что это не прилично. Пожилой араб недовольно пробурчал:

– Моссад не дремлет, приходится маскироваться.

– Я вас понимаю, уважаемый Аббас, вы должны беречь себя, чтобы изгнать оккупантов.

– Если будет на, то воля всевышнего, – провозгласил пожилой араб.

В помещение зашла красивая молодая женщина в черном платье ниже колен и в белых шароварах. Она принесла посуду для омовения и угощение: молодую

козлятину, соленый сыр, круглые лепешки, сладкие булочки с фисташками, кофе с кардамоном и финики. Пожилой араб предложил начать трапезу.

За продолжительным обедом пожилой араб поинтересовался у Ветрова, как он добрался, не было ли каких проблем в дороге. Расспросил о семье, пожелал ей здоровья и процветания. Пока Ветров отвечал, обед закончился, принесли кальян, и пожилой араб перешел к делу.

– Скажите, генерал, когда вы сможете начать поставки радиоактивного материала?

«Наконец – то, – обрадовался Ветров, – не зря говорят, что попытка заставить араба работать похожа на пинание мертвого осла».

– У нас все готово, уважаемый Аббас, как только начнется финансирование, мы будем поставлять по полкилограмма ежемесячно.

– Ну, что же, нас это устраивает, – обрадовался пожилой араб, переглянувшись с довольными единоверцами. – А, что касается вашего финансирования…

Ветров тут же достать из кармана конверт и подал его пожилому арабу.

– Здесь номер счета в швейцарском банке, уважаемый Аббас.

Пожилой араб кивнул. Посмотрел на Ветрова и осклабился в улыбке.

– Наши арабы говорили: «Самая достойная верность та, которая бывает во время трудности. А самое недостойное предательство то, которое бывает во время доверия». Не подведите нас, генерал, это в ваших интересах.

«Черт бы вас побрал, нерусских», – похолодел Ветров.

– Уважаемый Аббас, вам не, о чем беспокоиться, – парировал Ветров, – вы выбрали социалистический путь развития, а мы своим помогаем. Аллах свидетель! – воскликнул в отчаянии Ветров под смех арабов.

– Если будет на, то воля всевышнего, – улыбнулся пожилой араб. – Храни вас Бог, генерал!

Новореченск август 1991г

Глава 1

Два в одном

1

Он посмотрел в старое зеркало. Глубокая трещина разделила его изображение на две половины.

«Где же я настоящий, слева или справа?» – промелькнула странная мысль.

Хорошо одетый, симпатичный незнакомец, с глубоко посаженными карими глазами, внимательно глядел на него из глубины комнаты. Он поправил чёрный парик, одёрнул костюм. Костюм-тройка фабрики «Большевичка» сидел отлично. Он давно усвоил старую истину – встречают по одёжке. Хорошо одеваться стало его правилом, это был его пропуск. Ведь он душегуб. Симпатичный душегуб, которому жертвы сами открывали двери.

Он достал из шкафа чёрный пошарканный пластиковый дипломат, открыл, осмотрел содержимое. Его любимчик – огромный кухонный нож с широким лезвием заблестел в свете дня. Это вызвало у него лучезарную детскую улыбку. Он не удержался и провёл пальцем по острию. Вскрикнув от неожиданной боли, отдёрнул руку. Из пальца закапала алая кровь, он слизнул. Ощутив металлический привкус, улыбнулся.

– Виталик, что случилось? – раздался из другой комнаты встревоженный старческий голос.

– Всё хорошо мама. Иголкой укололся. Пуговицу пришивал.

– Давай я пришью.

– Нет, не надо мама, я уже сам справился.

– Хорошо сынок, ты на работу?

– Да мам, на работу.

Он прихватил с собой еще моток белой, нейлоновой верёвки и тонкие хирургические перчатки.

«Полный комплект», – отметил он с удовлетворением и закрыл дипломат.

Довершая внешний вид, приколол к лацкану пиджака красный комсомольский значок с портретом «Ильича» и надел очки в чёрной роговой оправе с простыми стёклами. Проходя мимо комнаты старухи и уловив стойкий запах мочи, с раздражением захлопнул за собой входную дверь.

День только начинался. Прохожие спешили по делам. Дворники нехотя делали своё дело, ворочая кучи затхлого мусора у подъезда. Грузчики у магазина гремели флягами и громко ругались. Августовское солнце светило на белесом небосводе, день обещался быть жарким. Так посулила с утра дикторша местного телевидения – «Новореченское ТВ», популярная в городе пышная блондинка.

«Все на работу, и я на работу, любимую работу», – порадовался он своим мыслям.

«Работал» он всегда в спальных микрорайонах, где каждый среднестатистический гражданин жил своими заботами и часто не знал соседей по лестничной клетке. «Жертву» он присмотрел ещё неделю назад на автобусной остановке. Он сразу обратил на неё внимание. Девушка выделялась из вереницы людей, выходящих из автобуса. Высокая, стройная, она шла, плавно покачивая бёдрами, и чему-то улыбалась. Он тут же ощутил жгучее томление в области солнечного сплетения и внезапную дрожь в ногах. Он сопроводил её до подъезда дома. Потом притаился в тамбуре и с замиранием сердца слушал, как цокают каблучки по бетонным ступеням. Скоро девушка остановилась и, зазвенев ключами, открыла дверь.

«Ага, направо третий этаж», – определил он.

Присев на скамейку у подъезда, он постарался успокоиться. Сердце бешено колотилось. На лбу появилась испарина. Он достал платок, аккуратно промокнул лоб и решил:

«Понаблюдаю за ней ещё какое-то время, а там посмотрим».

Такой лакомый кусочек упускать не хотелось. Всю неделю он наблюдал за ней. Девушка выходила в магазин за продуктами, а иногда гуляла по городу или сидела в парке с книгой. Она ему нравилась всё больше и больше. Словно лев, прикопавший до времени антилопу, он кружил и кружил вокруг своей «жертвы», нарабатывая голод. Вчера он решил, что достаточно истомился. Бурные фантазии лишили его сна и покоя. Он начал сходить с ума…

«Пора!».

И все сразу стало ясно. Пришло облегчение и успокоение. В эту ночь он спал сном ребенка.

И вот, он у ее дома. Нырнул в подъезд, быстро поднялся по ступенькам, брезгливо переступая окурки. Он у её дверей. Кнопка звонка мягко утонула от прикосновения – мелодичная трель, затем лёгкие шаги и скрип половиц.

– Кто там? – услышал он встревоженный голос.

– Добрый день, – отозвался он непринуждённо, еле сдерживая дыхание. Я из Энергонадзора. За вами долг хозяйка. Я отключаю квартиру от электросети.

– Какой долг? Постойте! Не отключайте! – затараторила девушка.

Щёлкнул замок. Дверь открылась. Теперь он увидел её так близко, что захотелось дотронуться, он с трудом сдержался. Девушка стояла в наброшенном халатике, босоногая и растерянная.

– Это какая-то ошибка, – пробурчала она сердито. Я могу показать оплаченные счета.

– Давайте посмотрим. Возможно, мы ошиблись. Можно войти?

Не дожидаясь разрешения, он вошёл. Квартирка была однокомнатная с простой мебелью и множеством стоящих повсюду плюшевых игрушек. Кроме хозяйки никого не было. Негромко работал телевизор. На экране генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачёв что-то говорил с трибуны.

«Никогда бы не подумал, что она политикой интересуется», – удивился он. «Или так, для фона включила».

– Вот последние счета за электроэнергию. Видите, долга нет, – подала девушка квитанции.

– Давайте теперь посмотрим наши записи.

Он открыл дипломат и, мягко улыбаясь, как он надеялся улыбкой удава, достал огромный нож, не сводя с девушки жадного взгляда. Она всё поняла и побледнела.

– Раздевайся! – выдавил он осипшим от похоти голосом. Только без фокусов! Ложись на диван! Быстро!

– Только не убивайте, пожалуйста, – прошептала она подавлено.

В ответ он лишь снисходительно улыбнулся.

2

Он наблюдал, как по её грязной щеке ползла «божья коровка», вот она раскрыла крылышки и пропала. Неожиданно потянуло холодом и сыростью. Он поёжился, а Лизка этого не заметила.

– Серёж, что мне делать? – опять спросила Лизка и с надеждой посмотрела Зимину в глаза.

«А она ещё неплохо выглядит», – подумал Зимин, украдкой осматривая ладную Лизкину фигурку.

– Опять на игле сидишь? – спросил он Лизку, хотя точно знал – сидит.

– Какой ты догадливый, – съязвила она и отвернулась.

– Ладно, не обижайся, – извинился Зимин. – Давай сделаем так…. Найдёшь, где сегодня «перекантоваться»?

– Да, я прячусь у Катьки Лыковой в Шанхае.

– Хорошо. Вот и сиди у неё, никуда не высовывайся. И больше не теряйся, – закончил встречу Зимин, хлопнув на прощанье Лизку по пухлой попке.

Лизка ушла недовольная и расстроенная. Шанхаем в городе называли пригородный посёлок Молодёжный. А такое называние ему дали, скорее всего, из-за беспорядочной застройки.

Катька Лыкова проходила по оперативным учётам милиции, как содержательница притона или еще – «квартиры ловушки» и, хотя на связи с органами она давно официально не состояла, но услугами её иногда пользовались.

«По крайней мере, – подумал Зимин, выруливая на Жигулях со стоянки, – Лизка там будет под присмотром».

В последнее время он ощущал вину перед Лизкой. Зимину она запомнилась молодой, симпатичной студенткой. Лизка любила посещать бары и рестораны, была очень общительна, имела обширные связи среди криминального элемента. Зимину, это и было нужно. Он поощрял Лизку на такой образ жизни. Потом, как это водится, Лизка стала «опускаться», сначала покуривала «травку», потом пошли более тяжёлые наркотики и уже внутривенно.

Внезапно лупанул дождь. Тяжёлые, крупные капли мгновенно накрыли лобовое стекло непроницаемой пеленой. Попали в салон машины. Обрызгали приборную доску. Резко потянуло прохладой. Зимин включил «дворники». Сразу перестало давить на виски, поднялось настроение. Душное и жаркое лето порядком надоело. Зимин набрал скорость и редко притормаживая, стал нагонять потерянное с Лизкой время.

3

Преступный авторитет Махаев Беслан, более известный в определённых кругах, как «Бес», в последние дни ходил мрачным. Не потому, что дела не шли, а как раз, наоборот – с недавних пор «Бес» поймал удачу за хвост. Но «Беса» не оставляло чувство тревоги. Он не мог понять, что это, паранойя или предчувствие неприятностей, или всё вместе взятое.

Каждую ночь, прижавшись к тёплому заду сожительницы, мирно сопящей в подушку после любовных утех, «Бес» невольно прислушивался к шуму с улицы. На блики фар по стенам или визг тормозов «Бес» с трудом вытаскивал себя из неполной дрёмы и, замирая в ожидании, напряженно считал гулкие шаги по бетонным ступеням лестничной клетки. Если шаги достигали его площадки, он быстро извлекал из-под подушки свой любимый «ТТ» и ждал звонка. В этот миг от напряжения у него закладывало уши, а сердце трепетало от страха. После таких стрессов он долго не мог заснуть.

А последний случай совсем выбил его из колеи. Как-то «Бес» ночевал у своего земляка – Вахи. Утром он пил с телохранителями чай и мирно беседовал с женой Вахи – Лейлой, а заодно, чистил «ТТ». Это он всегда делал сам, так как считал свой пистолет, как бы, одушевлённым предметом, своим лучшим другом или даже родственником.

«Бес» произвёл неполную разборку пистолета, приготовил протирку, маслёнку и только собрался заняться любимым делом, как в дверь позвонили. «Бес» быстро покидал части пистолета в тряпицу и толкнул всё на середину стола. Это был знак телохранителям: забрать свёрток с оружием и на тот случай, если это «менты», взять кому-то пистолет на себя. Но никто из телохранителей не шелохнулся, оба сидели с каменными лицами, боясь поднять на «Беса» глаза. Назревавший конфликт, на счастье, быстро разрешился. Лейла, настороженно глядя на «Беса», сообщила, что это пришёл Ваха с работы, она его узнала по шагам. «Бес» не стал устраивать разборки, а на оправдание телохранителей:

– Извини батя, мы тебя не поняли, – угрюмо промолчал.

Его помощники в последнее время вызывали беспокойство. Старший из них, бывший майор Советской Армии Кузьма по кличке «Артиллерист» служил раньше в ракетных войсках. Он отвечал у «Беса» за техническое обеспечение: оружие, взрывчатку и спецтехнику. «Артиллерист», накопив за последнее время денег, стал осторожно прощупывать почву, то ли в шутку, то ли в серьёз, предлагая «Бесу» открыть свой кооператив и уйти в легальный бизнес:

– А, что, батя, – мямлил «Артиллерист», – может открыть нам своё дело, а бать? Смотри, как «попёрло» у некоторых, кафешки там всякие, магазинчики кооперативные.

Но, видя, что «Бес» отмалчивается, разочарованно замолкал.

Второй телохранитель – Лёха, молодой деревенский парень по кличке «Боец», пришёл к «Бесу» из спецназа МВД, отслужив срочную службу. Обстоятельный и спокойный, но в драке жестокий и беспощадный, «Боец» осуществлял физическую защиту «Беса». К нему не было претензий, он много раз выручал хозяина на бандитских «стрелках» или коммерческих поединках. Но «Бес» недавно узнал, что у парня появилась подружка. Кто она, «Боец» не сказал, что очень не понравилось «Бесу», это было не в правилах, скрывать что-то друг от друга. Отношения у «Беса» с телохранителями сложились доверительные, они не зря называли его батя. «Бес» их одевал, кормил, платил хорошую зарплату, рассчитывая, при этом, на их дружбу и преданность.

«Бес» и сам начинал задумываться, он был на распутье. Но, чтобы начать свой бизнес, нужен стартовый капитал, а его не было. Прежние запасы денег иссякли. Крупные суммы он посылал в Чечню своей семье и многочисленной родне. Часть денег отдавал на «общаг» «ворам», чего было не избежать. И тут «Бесу» неожиданно улыбнулась фортуна.

Месяца три назад, в начале июня, Ваха предложил ему встретиться, как он сказал, с одним хорошим человеком и обсудить интересное предложение. «Стрелку забили» за городом в березовом лесочке. «Бес» с помощниками подъехал на своей «восьмёрке» в условленное место, на небольшую полянку, хорошо укрытую от посторонних глаз. Теплый июньский вечер поднял «Бесу» настроение. Ваха уже был там. На обочине дороги стояло его чёрное «Volvo», там же дымил мангал, а сам Ваха надевал на шампуры куски мяса. Они обменялись приветственными жестами. «Бес» увидел сидевшего на пеньке незнакомца, который курил и с интересом поглядывал в его сторону.

«Или «мент», или военный», – попытался угадать «Бес».

Он определял эту публику безошибочно, так как приходилось много с ними общаться.

– Знакомься Беслан, это «Седой», – сказал Ваха, представляя незнакомца.

«И «погонялово» у него наверняка из-за седых волос», – прикинул «Бес», увидев короткий ёжик седых волос незнакомца.

«Седой» протянул «Бесу» руку, она у него оказалась сильной и жилистой. «Бес» присел на раскладной брезентовый стульчик, и они стали болтать о всякой чепухе, лишь бы занять время, да открыли по бутылке пива. Вскоре Ваха подал первые палки дымящегося, запревшего в специях, ароматного шашлыка. «Бес» жадно впился зубами в чуть подгоревшую жирную мякоть и начал с наслаждением жевать. Ваха всегда умел готовить шашлык.

«Боец» и «Артиллерист» устроились, чуть поодаль, на поваленном прогнившем дереве и напряженно курили. В разговоре они не участвовали.

Пиво и шашлык немного расслабили «Беса» и «Седого», желудки приятно наполнились, и они стали поглядывать друг на друга менее настороженно. Ваха понял, что пришло время говорить.

– «Седой», – обратился он к незнакомцу, – давай свой расклад.

– Расклад такой, – начал обстоятельно излагать «Седой», ковыряясь спичкой в зубах. – Ты «Бес», со своими ребятами, встречаете на границе области в назначенном месте курьера с чемоданчиком и, обеспечивая ему охрану от случайных «ментов» и бандитов, сопровождаете его на юг, до границы с другой областью, это примерно километров восемьсот пути.

– А, что потом, – спросил «Бес».

– А, потом суп с котом, – засмеялся «Седой». – Потом передаёте курьера другой бригаде. Явки и пароли, – продолжал злорадно улыбаться «Седой»,