К тому времени, как я взялся за перо, эта женщина стала такой же реальной, как и мои друзья. Она никогда не существовала в реальности, но воплощала в себе черты реальных людей – у одних взяла манерность, у других позаимствовала фобию, нервный тик, доброту и т. д. В конце концов она стала похожа на лоскутное одеяло из мыслей, чувств, действий и речей и обрела жизнь в бурлящем котле моей фантазии.