Отзывы на книгу «Обратный адрес. Автопортрет»

С умным мужиком всегда приятно поговорить за рюмкой чего-нибудь крепкого или хотя бы за стаканом чая. Воспоминания Александра Гениса «Обратный адрес» — это как раз такой длинный и обстоятельный разговор, разве что рюмкой или стаканом придётся обеспечить себя самостоятельно.

Казалось бы, все воспоминания по структуре похожи друг на друга: вот я родился, вот я голенький бегал по бабушкиному саду, вот я пошёл в ненавистную (почему-то непременно ненавистную школу), встретил деву А, деву Б, друга Борю, потом настоящую любовь, потом проплыл через десяток приключений и осел в тихой гавани, откуда сейчас это всё пишу. У Гениса всё идёт немного иначе, хотя порядок жизни его, конечно, не меняется, всё как у людей: детство-школа-друзья-приключения-гавань. А вот рассказывает он всё это весьма неоднородно, так что переключения между стилем трудно уловить, но главы про дремучую юность и бодрое взрослое выживание в эмиграции совершенно друг на друга не похожи.

Детство и есть детство: ностальгия, фрагменты, какие-то запоминающиеся образы и истории. В детстве мы мыслим иными категориями, чем рассказ с конкретным сюжетом. Важна не сама история, а впечатление от неё, эдакое ощущательное облако с отчётливыми эмоциями. Поэтому о детстве Александр Генис примерно так и пишет. Задиристая юность пролетает в воспоминаниях очень быстро, как и в жизни, а потом начинается приятная полувзрослость, читать про которую без смеха невозможно. Все мы в 20-40 лет находимся на пике своей формы, и для кого-то это выражается в чрезвычайном остроумии, язвительности, отточенности слов и мысли. Отчёт о своей жизни в этой период Генис превращает в самый настоящий стендап и комедию положений. Чётко прослеживается, как он попадает под литературное влияние Довлатова, и я бы даже сказала, что в большей части книги прослеживается довлатовщина, но структура этого слова такова, что в завершении «-щина» чудится некое неодобрение или пренебрежение, тут же ни того, ни другого нет и в помине.

В возрасте солидном (и в последних главах книги), когда и пристало благородному дону писать мемуары (выкуси, Лев Толстой, поперечник!), язвительность и байки отходят на второй план, уступая место размышлениям «о смысле жизни, вселенной и всего такого». Подвести итог невозможно, ведь какой может быть ответ на этот вопрос, кроме 42, но общие рассуждения простираются вширь и нельзя сказать, что они банальны. Тут бы надо написать «заставляет задуматься», но это вам и без меня скажут. Какая книга, чёрт подери, не заставляет? Даже самая дремучая чушь заставляет задуматься. Например, о том, зачем ты её купил.

От лирического негодующего отступления обратно: помимо самой жизни интересного и умного человека, любопытно прочитать и про закулисную окололитературную кухню, про Довлатова, Лимонова, Толстую и писательскую тусовку в эмиграции — и про Вайля, само собой, куда ж Генис без него? Даже если сам автор по какой-то причине вам совершенно неинтересен и вертели вы вообще на острие своего интереса все биографии, когда художка нечитанная простаивает, читать про этих литераторов будет весело. В конце концов, никто не запрещает изучать книгу не целиком, а только отдельными главами, вызвавшими любопытство. Сами в таком случае дураки — много смешного потеряете.

У Гениса с юности после менингита - девиация языка влево. И каким то образом он перенес эту девиацию в литературу, и читать его безумно интересно. Признаюсь, мне не очень понравилась его книга "Довлатов и окрестности", но в этой книге много удовольствия. Киев, Рига, Америка, начиная с детства.

Чем старше я становился, тем больше уходило водки и тем многолюднее оказывались завтраки. За ними легко смешивались, иногда выпадая в коридор, русские, латыши и евреи двух поколений.

Трогательные, ироничные мемуары. Причем ирония также и по отношению к самому себе, и это ценно, далеко не все умеют подтрунивать над собой. Семья, друзья, литераторы. Для меня американская часть оказалась более интересной, как они с Вайлем устраивались в Нью-Йорке, работали в древней эмигрантской газете Новое Русское Слово, писали книги вроде "Русской кухни в изгнании". Знакомство с Довлатовым и множеством других интересных творческих личностей.

– Родина ему все дала, – прочитал я про себя на фейсбуке, – а он сбежал на Запад и без конца строчит, лишь бы не работать.

Александр Генис для меня - всегда бальзам на душу. В его литературном стиле меня привлекают прежде всего эрудированность, ирония и самоирония. И в этой книге автобиографического жанра Генис, со своей легко узнаваемой манерой изложения, снова порадовал. Воспоминания поданы столь светло и душевно, что, прочитав, откладываешь книгу с улыбкой. Здесь нет строгого хронологического порядка, часто встречаются философские и другие лирические отступления, а все чёрные полосы в жизни автора или его предков пролетают как-то незаметно - Генис не акцентирует на них внимания, либо просто упомянув, а то и подшутив, где-то и намекнув, но он не жалуется. Так и нужно поступать, думаю.

Генис прожил увлекательную жизнь, и я получил большое удовольствие, путешествуя с ним по России, Европе, наконец - Америке, встретив много известных деятелей культуры. Книга, кстати, ставит хорошие такие вопросы, поднимает важные проблемы, одна из которых наиболее волнует меня - поиск самого себя и места в этом мире. Символично, что книга была прочитана во время поездки Мурманск - Москва - Тель-Авив и обратно. Для путешествия подходит очень даже. Генис как всегда великолепен.

Никак не могу сформулировать свое отношение к автору. Вроде всегда любила его книги, брала с трепетом и восторгом,а вот о чем он пишет... Большая загадка. О том, что придёт в голову. Автор ловко переизобрел жанр эссе и отточил в его рамках свое перо. В итоге получается заголовок, несколько фраз в заключении, а в середине можно получить все, что угодно. Во вроде бы мемуарной книжке помимо собственно воспоминаний о близких, друзьях и жизни щедро насыпаны размышления обо всем на свете-книгах, памяти, евреях, смерти... Метод акына-что пришло в голову, то пою. При этом язык, конечно, потрясающий, его хочется пить, как кофе, неизменные отсылки на книги и цитаты. При чем цитаты иногда вообще к теме не привязанные. Бывает такое у писателей-порой настолько блестящая мысль придёт, а запихать её некуда. Не грех и вокруг такой мысли книгу написать, а не наоборот.
Автор для меня - большая загадка. Ныряешь в книгу с головой, упорно читаешь, восторгаешься или скептически хмыкаешь. Выныриваешь-восторг, песня, жидкое золото мысли-а о чем? Что я сейчас прочитала? Вот такая странная книга, которая содержит мысли и наблюдения и несёт скорее эмоцию, а не смысл.

Новая книга Александра Гениса "Обратный адрес" зарядила меня множеством образов, которые теперь раскрашивают мои будни. Евбаз в Киеве - центр еврейской жизни: праздник свободной ( после взятки милиционеру) торговли. Луганск - добрая мирная жизнь, как в песне "Городок", ну или что-то в этом роде, только про частный сектор: избы, лавки, самовары, Чай или что покрепче. Рига - Европа: дождь, студеное Балтийское море, транзистор на пляже, настроенный на радио "Свобода", кафе "Замок", в котором молодой Генис ведет беседы с Вайлем и другими друзьями о литературе, выпиваю одну чашку сделанного в венгерском аппарате кофе за другой. Рижская архитектура, ганзейский город. Вена с ее шокуриющими советского человека супермаркетами и знаменитой картиной Питера Брейгеля "Охотники на снегу". Нью-Йорк - старомодный, но все-таки любимый: небоскребы, дома с пожарными лестницами на фасадах, не любимый автором район Брайтон-Бич. А еще автор рассказывал о Риме, Париже, Греции...
Каждое место дает своих героев и их порой печальные, порой веселые истории - бабушки и дедушки, родители, русская эмиграция Первой и Третьей волн, советские и российские писатели. Автор описывает общение со многими известными людьми: Андреем Синявским, Эдуардом Лимоновым, Иосифом Бродским, Умберто Эко, Татьяной Толстой, Виктором Пелевиным и другими.
Александр Александрович поднимает множество вопросов и тем. Мне было важно прочитать об обретенной в эмиграции свободе и ее применению. Эмигранты раньше столкнулись с тем же, с чем советские люди в России 90-ых - со свободой. Осознание того, что счастье не приходит автоматически после того, как проблема номер один — Советский режим — больше не мешает, приходило не сразу. Но у многих, в том числе и у автора, и у его отца, была какая-то надежда на волшебную страну, в которой жизнь сама по себе ярче и лучше. Автор описывает свое ощущение, будто бы он приехал куда-то не совсем туда, как Колумб. Появляются очевидные проблемы свободного человека - как прокормить семью, как отдыхать, что читать. Александр Александрович быстро приспособился к новой ситуации, ведь у него было любимое дело - литература, которым он с упоением, иногда голодный, занимался. Однако многих, как, например, его отца, не отпускала Россия как пространство политической битвы. Для других она была точно такой же волшебной страной, какой им казался весь Запад до отъезда."Хорошо там, где нас нет", - и не поспоришь с классиком.
Я вместе с автором переживал романтику побега из СССР, мечту о свободном Западе, с ним же разочаровывался во многих аспектах жизни по ту сторону "железного занавеса". Восхищался увиденным им в Вене трехтомником Мандельштама и грустил о пошлости Брайтон-Бич. Особенно ценными мне показались рассуждения о свободной литературе, которая ни советская, ни антисоветская, которой нет дела до всей этой политической белиберды. " Литература бывает советской, антисоветской и литературной. Взявшись за последнюю, мы решили описать такую альтернативу, которая никому не служит, ничего не требует и бредет средним путем, не прекращая улыбаться и подмигивать".
Захватывающе было читать о газете "Новый Американец", в котором Генису и Вайлю удалось поработать с Сергеем Довлатовым. Вообще, его личность играет значительную роль как в книге, так и в жизни Александра Александровича. Он описывает принципы жизни и творчества Довлатова, от которых я остался в восторге. "Мы были очень разными: я хотел знать все, Довлатов - всё забыть, чтобы открыть заново. Не то чтобы Сергей презирал эрудицию - он ее терпел, пережидая, как чужие запои. Твердо уверенный в том, что ничего полезного вычитать нельзя, он публично обещал заняться чужой философией как только выработает свою. Пугаясь этого демонстративного невежества, я чувствовал довлатовскую правоту, но не смел разделить его взгляды. Возможно, потому что пил меньше".
В книге есть много смешного, часто я смеялся в голос. В книге есть глава, в которой автор описывает свои религиозные поиски. Прежде чем поехать в буддистский монастырь (в котором он получит "дельный" совет насчет своего писательства), он разговаривает насчет религии с другом Борисом Парамоновым. Александр Александрович утверждает, что религия — способ прожить обычную жизнь необычно. "То же, — сокрушенно заметил Парамонов, — можно сказать про алкоголизм".
"Обратный адрес" - отличная книга, она точно будет входить в список произведений, перечитывающихся мной. Это любовь с первой строчки. В ней есть еще множество тем, которые не затронул я, но затронул автор. Советую эту книгу всем тем, кто интересуется русской эмиграцией в xx веке, еврейским вопросом в СССР, жизнью эмиграции в США, всем тем, кто любит веселые книги, в которых есть о чем подумать.