Тем холодным октябрем 1977 года я вгрызался в Манхэттен, как червяк в яблоко, не догадываясь, что оно служит символом Нью-Йорку, в величие которого мне никак не верилось. Возможно, потому, что, словно Наполеон под Москвой, я напрасно ждал, когда мне вручат ключи от города. Без них мне приходилось самому подбирать к Нью-Йорку отмычку, и этот каждодневный труд еле оплачивался новыми впечатлениями.