Прозрачная, тонкая полоска небольшого теплого ручейка, неспешно огибала ворох промокшего белья, упавшего между небольших, заросших травой бережков. Тут и там на ветвях подпрыгивали веселые птицы, издавая протяжные трели. Полуденная жара, разыгравшись в полную силу, превратила густой лес, в большую, зеленую баню. Возвращаясь с речки, Антонина Михайловна, не удержалась на ослабевших ногах. Упав, она угодила между большим булыжником и ручьем, больно ударившись о землю.

– Вот и пришел мой последний час, – с горечью подумала пожилая женщина, не отыскав сил встать. Из всей своей долгой жизни, в эту минуту она вспоминала лишь годы оккупации немцами её родного села. Тогда, будучи ещё в полной силе, Антонина Михайловна, помогала сельчанам и пришлым партизанам. Когда едой, иной раз ночлегом, в общем, всем, чем могла. Война ещё в самом разгаре была, а Антонина Михайловна, уже заранее видела, как жизнь потечет в старом русле.

– Деревня, – думалось ей, – быть может, не сразу, но конечно обязательно со временем вырастит. Может даже в город превратиться. Сын её Алешка, с фронта вернётся, агрономом станет, значит, на кого собственно и учился. Жениться, внуков нарожает. Слаще этих дум, не было в ту пору для Антонины Михайловны. Этим согревалась она, в трудную минуту. Многим пришлось тогда увидеть и смириться с тем, что мечты часто, так и остаются ими, хоть бы и самые простые. В ночь перед тридцать первым декабря, Антонина Михайловна долго не могла уснуть. Сама не зная от чего, беспокоилась, вздыхала. В полночь за окном мелькнула фигура, и вскоре раздался робкий стук.

Антонина Михайловна осторожно спустилась с печи, скинула крючок и впустила незнакомца. Высокий, худощавый мальчишка, с виду не больше лет семнадцати, дрожал, отирая закоченевшие на морозе ладони. От мальчика пахло снегом и холодом, но женщина, сразу почувствовала запах пороха. Едва уловимый аромат боевых орудий, намертво привязавшийся к легкой, потрепанной фуфайке, Антонина Михайловна не смогла бы перепутать ни с чем.

Конец ознакомительного фрагмента.