Потом Стеллецкий столь же старательно искал «клад гетмана Мазепы», якобы перед бегством последнего к шведам замурованный в подвале гетманской столицы Батурина. С тем же успехом.
Несмотря на кладоискательские дела, наш герой все же ухитрился закончить академию и был отправлен в Палестину в качестве инспектора тамошней православной духовной миссии «Палестинского общества». Толковой работы от новоиспеченного инспектора не дождались: в Палестине имелась масса древних подземелий, по которым Стеллецкий увлеченно лазал несколько лет – опять-таки без малейших результатов для науки. Вернувшись из Палестины, он уже твердо знал, что его призвание – археология. И закончил Московский археологический институт. Надо отдать Игнатию Яковлевичу должное: он был человеком дьявольски энергичным, работоспособность его превосходила все границы, он владел многими языками и начитан был невероятно. Вот только все эти достоинства оказались посвящены пустой гонке за миражом, призраком…
Все, что он делал после окончания Археологического института, выглядит как-то… пустенько. Вел там и сям раскопки, ничем путным не завершившиеся. Защитил диссертацию касаемо одного из тех узкоспециальных вопросов, что интересуют лишь кучку таких же узких специалистов.