Гребень Хатшепсут

говорить о христианском мировоззрении или его святых писаниях, то я не разделяю их. Если ты спросишь меня, соблюдаю ли я посты и молюсь ли на ночь, то – нет. Когда-то давно в каждой спальне лежала Библия и не было телевизоров. Теперь мир изменился… Но это не значит, что я отвергаю Создателя, если редко бываю в храме. Иногда я прошу у Него совета и помощи, потому что верю в справедливость и добро. Знания и вера противоречат друг другу, но они связаны. Чем больше знает и умеет человек, тем утонченнее его вера, ибо развитому интеллекту мало идола. Ему нужен собрат, разделяющий его внутренний мир. Такая вера сродни любви. Они обе нелогичны и необъяснимы, но являются естественной потребностью человека. Это заложено в нас кем-то! И этим всегда манипулировали… Если человек рождается в любви, то его душа всегда открыта. С первых лет жизни появляются привязанности – к цветам, птицам, животным, друзьям. Здесь нет пределов, ограничения характерны только для уродцев. Дети верят в сказки, а самая лучшая из них о Создателе. Когда же интеллект окрепнет, человек начинает задавать себе вопросы, но найти ответы в святых писаниях очень трудно. – Вы говорите о Евангелиях? – Не только. Ты знаешь, что Никейский собор канонизировал двадцать один текст из всего многообразия существовавших на то время рукописей ранних христиан. Кстати, в переводе с греческого «евангелие» звучит как «благая весть». – Вот как? – Там нет ничего сложного, нужно только желание и время, чтобы разобраться. – На греческом? – И коптском. Это разговорный диалект греческого в Египте времен птолемеев. На коптский переводили многие христианские тексты проповедники всей юго-восточной окраины тогдашней Римской империи. – А как же кумранские свитки? – Ессеи отделились от иудейской веры на несколько веков раньше. Кстати, они первыми ввели термин «Новый завет». Сыны Света были не согласны с фарисеями и боролись за чистоту веры. Они решили самостоятельно заключить с Богом «новый договор». – И Христос был носителем этих знаний? – По сути, он был их проповедником. Необычным, но проповедником, говорящим на арамейском. В то время существовала только устная традиция проповеди, и, чтобы его слова были доступны самой широкой аудитории, он обязан был использовать цитаты из существующих на то время святых писаний.