Была прямая связь между обострением интереса послевоенного Александра I к фрунту, любовным обустройством военных поселений, экспериментальной реорганизацией Остзеи, Финляндии, Польши – и все нараставшим в его душе страхом перед непредсказуемостью истории. Государственная эстетика компенсировала сердечный разлад.