От составителя

Рыбалка – это не увлечение, не привычка и, тем более, не просто желание заняться чем-нибудь в свободное время. Рыбалка сродни поэзии: это – состояние человеческой души. Нас считают ненормальными, чокнутыми, крутят у виска пальцем, стыдят, уговаривают, угрожают, а иногда даже – разводятся. Но мы не меняемся. И нас, рыболовов, с каждым днем становится все больше. И только одному Богу известно, что заставляет нас просыпаться ни свет ни заря и, отмахав немало верст от родного дома, с неописуемым наслаждением в дрожащей утренней тишине вглядываться в темно-синюю гладь, где встревоженным часовым застыл в ожидании поклевки красноголовый поплавок. Вот он едва дрогнул, небрежно начертив на воде пару обручальных колец, – и тотчас в ответ ему что-то взволнованно отозвалось в твоей душе, натянулось струной в предвкушении чуда, – затем чуть качнулся, приподнялся, словно из последних сил, наклонился, как Пизанская башня, и вдруг стремительно заскользил в сторону, вглубь. Вот он – счастливый миг, ради которого мы готовы недосыпать, промокать до нитки под проливным дождем, терпеть нашествие злющих комариных орд, валиться с ног от усталости, проваливаться в промоины и, чертыхаясь, выбираться, чтобы снова идти и идти, зная наперед, что дороге этой не будет конца, потому что мы такими родились и не можем жить иначе. Потому что не понимаем жизни без природы, без рыбалки, без самых первых, рождающих новый день лучей восходящего солнца, без чистейшей озерной воды, в которой, как в зеркале мира, отражаются наши усталые, но самые счастливые лица!

Вы держите в своих руках книгу, которую создали влюбленные в рыбалку люди. В ней – их опыт, их мастерство, их рыбацкие души. Обратите внимание на название книги: «Энциклопедия рыбалки», не «рыболова», а именно «рыбалки». Потому что вся наша книга только о ней. Здесь – подробные рассказы о ловле самых различных рыб. На страницах «Энциклопедии» вы повстречаетесь со многими авторами, и у каждого из них свой стиль, свой характер, свой многолетний опыт. Они порой так же не похожи друг на друга, как и наша книга не похожа на другие издания. Но всех их объединяет неискоренимая любовь к рыбалке и страстное желание искренне, без утайки, передать вам, дорогой читатель, все свои знания и умения, бывалых – порадовать новыми впечатлениями, а начинающим помочь освоить все сложности самой замечательной на свете науки, имя которой – РЫБАЛКА!

Читайте в удовольствие, рыбачьте чаще и, как принято у нас говорить, ни хвоста вам, ни чешуи.

Александр Антонов

Мирные рыбы

В. Егоров
Плотва

Восьмилетним пацаном, в 1946 году, привезли меня родители в Каширу, в окруженный лесом город, расположенный на высоком берегу Оки. Двое мальчишек, у родителей которых мы сняли комнату, оказались заядлыми рыболовами. Ребята были старше меня на два и три года, но в свою компанию приняли. Буквально на следующий день они пригласили меня на рыбалку, но с условием, что я наловлю целый спичечный коробок зеленых мух, а у реки, на поляне, буду ловить для них еще и кузнечиков. До этого времени я не увлекался рыбалкой, но все же согласился пойти с новыми приятелями, и рано утром следующего дня мы втроем отправились на реку. Помню, погода была чудесной, теплой, и, прибыв на место, первым делом я полез купаться, а ребята сразу же занялись рыбалкой. В те времена вдоль берега стояли плоты. С них пацаны удили рыбу и купались, а взрослые стирали белье. Вода в Оке была необыкновенно чистой, и мне нравилось, забегая выше по течению, прыгать с плота вниз, а затем проплывать рядом с поплавками юных рыбаков. Это у них называлось «подогнать рыбу». И действительно, в момент моего приближения к поплавкам, рыба обычно начинала клевать.

Опустив голову в воду, я открывал глаза и наблюдал за крутящейся вокруг крючков серебристой рыбешкой, которая почему-то совсем меня не боялась.

В тот день мы наловили много: там были и уклейки, и голавлики, и даже окунь, но больше всего в улове оказалось плотвы. Ловили на муху и кузнечика, спуск делали на 10–20 см ниже самого нижнего бревна плота. Если поднимали насадку выше, то начинала дергать уклейка, а ниже – забивал мелкий пескарь и ерш. Пацаны изредка давали мне половить на их удочки, и постепенно я вошел во вкус…

Дома я уговорил родителей купить мне белую шелковую леску, десять крючков и ярко-красный деревянный поплавок. Вместе с ребятами мы сбегали в лес и из длинного, на редкость ровного орехового дерева сделали мне четырехметровое удилище. Я очистил его от коры, и два дня оно сохло, привязанное вершинкой к крыше сарая. На грузило, помнится, выпросил у директора молокозавода свинцовую пломбу, а с помощью ребят быстро научился привязывать крючки.

И вот наступил мой день. Заранее наловив зеленых мух, прихватив новую удочку, я отправился на речку. Мои друзья оказались уже на месте. Погода была не очень: моросил мелкий дождик, но все же было тепло.

Но вот насажена муха… заброс— и первая проводка оказалась безрезультатной. Подойдя к самому краю плота, во время второй проводки я отпустил леску как можно дальше, выгнувшись при этом так, что чуть не свалился, – так слишком велико было желание, чтобы рыба клюнула.

Поплавок уже зашел далеко за плот и в этот момент резко ушел под воду. Я подсек, как учили меня друзья, и почувствовал на леске что-то тяжелое. С трудом переведя дыхание, начал осторожно выводить добычу из воды, и вот уже она показалась на поверхности— моя первая рыба! Это была довольно крупная плотва, граммов на 350–400.

Вытащив рыбу на плот, я плюхнулся на нее животом, обхватил двумя руками и, вскочив на ноги, припустился домой, забыв и про удочку и про друзей. Так родился рыбак. Удочку ребята мне потом принесли, плотву мама поджарила, а в памяти моей навсегда сохранился и тот день, и моя первая рыба.

Потом уже, через годы, часто вращаясь среди спортсменов и рыболовов-энтузиастов, я постоянно вынашивал мысль написать небольшую книгу о моей первой рыбе – плотве.