Часть I

Глава 1

Морозным декабрьским утром группа молодых, коротко стриженых солдат остановилась возле контрольно-пропускного пункта воинской части № 7329. Со всех сторон территорию воинского городка окружал высокий кирпичный забор, архитектурой своей поразительно напоминавший кремлевскую стену. На слегка припорошенных снегом темно-зеленых железных воротах тускло краснели большие пятиконечные звезды.

– Перекурите пока, – сказал солдатам сопровождающий их офицер и, перехватив поудобнее ручку своего кожаного портфеля, исчез за тяжелой, звонко скрипнувшей на морозе дверью. Облако белого пара вырвалось из теплого помещения наружу.

Поеживаясь от холода, солдатики сбились в тесный круг перед входом. В новых, необмятых еще шинелях, в неразношенных, начищенных до зеркального блеска кирзовых сапогах… По всему видать – только-только с гражданки.

Неподалеку двое местных служивых очищали от снега деревянными лопатами тротуар. Увидев вновь прибывших, подошли.

– Закурить есть?

– Есть… – один из «молодых» скинул с плеч туго набитый армейский вещевой мешок и достал сигареты. – Угощайтесь.

Местные не торопясь, закурили.

– Откуда, пацаны?

– Из Казани.

– Семьсот тридцатый, отдельный?..

– Точно.

– У меня там земеля служит, – оживился местный. – Костя Велихов. Не знаете?

Солдаты неуверенно пожали плечами.

– Да откуда им знать? – вмешался второй. – Они же еще «молодые», а Костя – «дедушка».

Его напарник согласно кивнул и, затянувшись сигаретой, выпустил через ноздри белесый дым.

– А чего к нам, сюда?.. В командировку?

– Учиться… В сержантскую школу, – ответил за всех парень, что угощал сигаретами.

– О-о-о-о!.. – воскликнул местный. – Тогда я вам не завидую!.. Вы хоть знаете, куда попали?

– Это же «Дзержинка»! Слыхали? – его напарник обвел взглядом притихших «молодых». – Кто прошел через эту школу, тому не страшен Саласпилс…

– А что такое Салапспилс? – наивно поинтересовался кто-то из ребят.

– Не знаешь?.. Концлагерь во время Второй мировой войны.

Все засмеялись, оценив черный юмор.

– Ладно, бывайте, пацаны… Спасибо за сигареты, – местный пальцами загасил недокуренный «бычок» и сунул его за козырек солдатской ушанки. – Как звать-то тебя?

– Саша, – негромко произнес угощавший их «молодой», но тут же поправился. – Александр Урманов.

– А меня Роман Чижов… – служивый улыбнулся и протянул руку. – Из автороты мы… Еще увидимся.

Учебное подразделение, в котором предстояло проходить службу вновь прибывшим, располагалось в большом кирпичном здании. Под одной крышей с учебной ротой находились «школа снайперов», «школа радистов», «школа военных водителей»… И это не считая солдат линейной роты, с которой «сержантская школа» делила первый этаж.

Над центральным входом в казарму висел не успевший еще поблекнуть красочный транспарант: «Служба в спецчастях Внутренних Войск – уважаема и почетна!»

Продрогшие на зимнем холодном ветру солдаты в колонну по одному прошли сквозь двойные стеклянные двери с табличкой «Учебная рота» и выстроились в шеренгу на проходе. С двух сторон их окружали ряды двухъярусных коек. Постели были заправлены идеально: матрасы, туго обтянутые синими шерстяными одеялами напоминали огромные плитки шоколада; сверху на них лежали такие же «отформованные» белоснежные подушки. Сами кровати, тумбочки между ними и длинные ряды табуретов стоящие вдоль прохода, были выровнены по ниточке. Причем, буквально… Вновь прибывшие уже знали, как это делается. Берется толстая длинная нить, один конец которой прижимается к верхнему краю спинки первой в ряду кровати. А другой конец точно так же прижимается к спинке дальней… И по этой туго натянутой нити, как по шаблону, строго выравниваются все, стоящие в ряду кровати. Потом точно так же выравниваются подушки, тумбочки, табуретки. Получается идеально ровно. Как на картинке…

В расположении кроме новеньких не было никого. Только дежурный по роте – белобрысый коренастый сержант – с любопытством рассматривал их, опершись о подоконник. Заметив сопровождающего офицера, он быстро поправил красную нарукавную повязку и строевым шагом вышел навстречу.

– Товарищ капитан, дежурный по роте сержант Лавров!

– Вольно, – остановил его офицер. – У себя?..

Капитан кивнул в сторону двери, с надписью «Канцелярия».

– Так точно, – вытянулся в струнку сержант.

Офицер вошел в кабинет командира роты. Солдаты замерли в ожидании.

– Слышь, Сань, – тихо произнес стоящий рядом с Урмановым паренек – А, может, зря мы сюда приехали?

– Раньше надо было думать. Теперь-то чего…

Сам Урманов ни в чем не сомневался. Он знал, что будет трудно, но его эти трудности не пугали. Он был готов ко всему… Еще в карантине, где только что призванная молодежь постигала азы военного дела, командир отделения сержант Мурыгин, с которым у него сложились неплохие отношения, сказал: «Хочешь увидеть настоящую службу – езжай в сержантскую школу. Будет хоть что на гражданке вспомнить» И Урманов решил – еду! Тем более что к службе он был готов: перворазрядник по боксу, охотник, хороший стрелок…

– Смирно! – неожиданно громко рявкнул дежурный по роте.

Из распахнутой двери вышли два капитана. Тот, что привез ребят и смуглый, подтянутый офицер – по всей видимости, командир учебной роты.

– Здравствуйте товарищи курсанты!

– Здра-а… Жела-а… Това-а… Капита-а-ан! – прозвучал в ответ нестройный хор.

– Моя фамилия Курбатов, – произнес, поправляя кожаную портупею офицер. – На ближайшие пол года – ваш непосредственный начальник и командир. С сегодняшнего дня все вы становитесь курсантами учебной роты. За время учебы вам предстоит не только самим стать хорошо подготовленными, грамотными воинами, но и научиться командовать отделением, взводом… В нашей сержантской школе вы овладеете приемами рукопашного боя, освоите все виды современного стрелкового оружия, изучите основы психологии, тактики, военной топографии… Но главное – станете настоящими мужчинами, способными принимать решения и нести ответственность не только за себя, но и за других.

Потом капитан дал команду вольно и приказал дежурному по роте заняться обустройством прибывших новичков.

Коренастый сержант Лавров выдал каждому постельное белье и указал, кто где будет спать. Койка Урманова оказалась по соседству с койкой Кольцова, а сверху, прямо над ним, на втором ярусе «прописался» Гвоздев. С обоими парнями Урманов познакомился еще на призывном пункте. И вот здесь тоже оказались вместе.

Снова было объявлено построение. Сержант с красной повязкой на рукаве довел до курсантов основы внутреннего распорядка.

– Все передвижения по территории части – либо в составе строя, либо бегом. Руки в карманах не держать, ничего в них не носить… Все взаимоотношения внутри подразделения и вне его – в соответствии с Уставом. Любой вопрос решается только через своего командира отделения. Ежедневный отбой тридцать секунд, подъем – сорок пять. И ни секунды больше. Кто не укладывается – вместо сна тренировка. Насчет формы… Никаких обменов между собой и особенно со старослужащими других подразделений. В чем приехали – в том должны и уехать. Исключение – сапоги. По окончании школы вам выдадут новые. Почему? Потому что обычно, к этому сроку они приходят в негодность. Изнашиваются до дыр.

Дежурный окинул глазами строй.

– Все ясно?

– Так то-о-о-чнн… – слабо прошелестело в ответ.

– Не понял, – выгнул грудь колесом сержант. – Ясно?

– Так точно! – бодро грянули курсанты.

– Ну, то-то же… – смягчился дежурный. – А теперь напра-а-аво! К ружпарку шагом марш!.. Будете принимать оружие.

В колонну по одному курсанты двинулись за ним. Стеклянная дверь, ведущая в оружейную комнату, распахнулась, и они увидели стройные ряды автоматов, стоящих внутри больших светло-серых ящиков. Возле каждого автомата в специальных нишах хранились магазины: три черных и один – оранжевый, парадный. Тут же были подсумки – для магазинов и гранат. Ниже, в отдельных ячейках торчали противогазы. А на самом верху, там, где крепились штык-ножи, белели узкие бумажные полоски с фамилиями хозяев. Некоторые были пустыми…

– С закрытыми глазами любой из вас должен протянуть руку и взять из пирамиды свой автомат. Именно свой, а не соседа… – уточнил сержант Лавров. – Внимательно изучите и запомните, где стоит ваше оружие. Это важно, потому что когда среди ночи вас поднимут по тревоге, времени думать о чем-либо не будет. В таких случаях все решает автоматизм.

Подошел старшина роты, прапорщик Гладченко, с толстым журналом учета оружия. Каждый из курсантов, принимая автомат, вписывал в журнал его номер и ставил в свободной графе свою подпись, тем самым принимая на себя всю ответственность и становясь полноправным хозяином оружия. Теперь на все время службы в подразделении этим автоматом мог пользоваться только он, и никто другой.

Когда все получили свои автоматы и заполнили узкие белые полоски вверху пирамиды, вписав туда свои фамилии, прапорщик Гладченко велел построиться в казарме на проходе.

Поставив перед собой табуретки, курсанты разобрали вверенное им оружие.

– Внимательно осмотрите еще раз на наличие дефектов, повреждений, – строго проинструктировал их прапорщик. – Если все в порядке – собираем и ставим обратно в пирамиду.

Урманов бережно перебрал детали разобранного автомата. Они были в ружейном масле, без каких-либо следов ржавчины или нагара. Очевидно, прежний владелец на совесть почистил оружие перед сдачей. Поршень затворной рамы сиял, донышко газовой каморы тоже блестело. В идеально чистом стволе в зеркальных бликах отражались только ровные спирали нарезных дорожек.

Урманов вложил затвор в затворную раму, надел возвратную пружину и вставил собранный механизм в ствольную коробку. Потом ловко вогнал на место черную металлическую крышку. Сделав контрольный спуск, он сухо щелкнул предохранителем, вернув его в исходное положение.

В карантине у него был другой автомат – старый АКМ, с деревянным прикладом. А здесь – новенький АКС – 74, с откидным. Удобный, легкий, блестящий. Такая изящная игрушка для настоящих мужчин… Держа в руках это совершенное творение военно-технического прогресса, Урманов испытал чувство легкого восторга. Как, наверное, и любой другой нормальный пацан его возраста, покоренный магической силой оружия.

К полудню в расположение вернулась с занятий учебная рота. В казарме сразу стало тесно. Вновь прибывшие невольно примолкли, с любопытством приглядываясь к своим будущим сослуживцам. Те, в свою очередь, тоже смотрели на новичков с интересом, где-то в глубине души ощущая некоторое превосходство – все-таки они здесь появились раньше.

– Сильно гоняют? – осторожно поинтересовался Кольцов у румяного щекастого паренька, присевшего на табурет неподалеку.

– Да пока не особо, – охотно поддержал тот разговор. – Мы сами вчера только приехали…

– С завтрашнего дня начнут, – уверенно произнес кто-то из стоящих неподалеку курсантов. – Специально вас ждали. Некоторые неделю уже здесь живут… Теперь все в сборе.

Урманов с волнением рассматривал сержантов. Всего их в учебном подразделении было пятеро. Одному из них он должен был кое-что передать.

Перед отъездом сержант Мурыгин подробно охарактеризовал каждого из них.

«Главное к Левину в отделение не попасть, – наставлял он Урманова. – Выделистый слишком. Любит порисоваться, себя показать. Тяжело с ним будет… Что еще? Призывался из Свердловска, год отслужил. Вспыльчивый, злопамятный, может подставить… Ты сразу его узнаешь – длинный такой, худой, в черных погонах. Почему в черных? Он отделением «СГ» командует…«СГ» – это сопровождение грузов. У них там своя специфика. Но, с другой стороны, если в «СГ» попадешь, потом служба будет – не бей лежачего. Все время в командировках. Неделю в части побыл – и опять вперед, в дорогу. Всю страну объездишь, где только не побываешь. Романтика. И от начальства опять же далеко… Командир второго отделения – сержант Бадмаев, бурят, кличка «Киргиз». Он родом с Алтая. Службист, очень дотошный, может цепляться по мелочам. Но, в целом, парень нормальный. Если не борзеть, жить можно… К тому же он отслужил всего пол года. Нашего выпуска. Поэтому свое место знает, старается держаться в тени… Вася Лавров. Командир третьего отделения. Простой деревенский парень, с Вологодчины. До призыва работал трактористом. Слегка тугодум, без чувства юмора, но дело свое знает. При случае может на что-то глаза закрыть, чтобы только не заморачиваться. Бесконфликтный. Но иногда, бывает, шлея под хвост попадет. Особенно, когда начальство взгреет. В роте имеет определенный вес, поскольку год уже отслужил… Командир четвертого отделения – младший сержант Тюрин, из Липецка. Тоже нашего, весеннего призыва. Острый на язык, но, в принципе, не злой. Звезд с неба не хватает, способностями особыми не отмечен. В «учебке» остался только потому, что голос хороший имеет. Ротный запевала… Ну, а самый авторитетный из сержантов – это, конечно, Джафарыч. Заместитель командира взвода, старший сержант Гуссейнов. Строгий, но справедливый. Призывался из Дагестана. Ваш выпуск для него последний. Как только вы получите сержантские звания, он уйдет на дембель… Кстати, передашь ему от меня посылку».

Сержанты учебной роты сидели на заправленных кроватях. Вообще, подобное было строго запрещено, но на сержантов это не распространялось.

Урманов подошел к ним и сразу понял, кто есть кто. Так подробно описал их Мурыгин.

– Товарищ старший сержант, – приложив ладонь к козырьку ушанки и преодолев внезапную робость, произнес Урманов. – Разрешите обратиться.

Гуссейнов вопросительно посмотрел на него, приподняв удивленно густые черные брови. В темно-карих бездонных глазах сверкнула искорка доброжелательного любопытства. В этот момент он показался Урманову похожим на большого мудрого ворона.

– Сержант Мурыгин велел вам передать, – Урманов протянул ему туго перетянутый крепким шнуром сверток.

Гуссейнов бережно принял его, и вновь изучающее взглянул на курсанта. Словно хотел понять, почему именно ему было доверено столь ответственное поручение.

– А вы с ним чем-то похожи, – неожиданно заметил старший сержант.

– Так точно, – улыбнулся Урманов, – Нас там даже братьями называли.

Вытащив из-за пояса у дежурного штык-нож, Гуссейнов одним движением надорвал шнур, стягивающий пакет и зашелестел плотной бумагой.

– Что там, Джафарыч, – полюбопытствовал сержант Левин, нетерпеливо заглядывая ему через плечо.

– Фибра, – ответил Гуссейнов. – Молодец, Мурыгин, не забыл… Теперь есть чем парадку украсить. И вам еще с Лавровым на дембель останется.