Часть первая. Глава 1

Строчки заклинания, напеваемые нежным голосом мамы, сливались в неясный гул. Магия бушевала вокруг тонкой изящной фигуры. Длинные волосы развевались за спиной огненным вихрем. Сейчас её янтарные глаза сияли колдовским красным огнём. Грани магического круга светились. Это свечение становилось всё ярче с каждым произнесённым словом заклинания. Глаза слезились, но не от света.

Я последний раз в жизни видела маму живой. В последний раз слышала родной голос. Мама возвела руки к небу, выкрикивая завершающие заклинание строки. В небе вспыхнула молния, осветив ещё ярче её фигуру, облачённую в шерстяное серое платье. Клинок в руках сверкнул опасным блеском, отразив вспышку. Я впервые видела проявление магии. Что-то внутри меня отзывалось на мощь призванной стихии, но я даже не пыталась анализировать эти чувства: настолько меня поглотило горе.

Заклинание было произнесено полностью. Волшебный огонь столбом поднялся от граней магического круга, чтобы снова опасть и угаснуть, сразу после того, как кинжал вошел в сердце мамы, прекратив её жизнь и напитав магией артефакт…

С криком подскочила на кровати. Сердце бешено стучало в груди, кожу покрывала испарина, а тело сотрясала дрожь. Этот сон не покидает меня. Я встала и взяла с пола кружку с водой. Жадно отпила, расплескав половину жидкости на одежду. Взгляд мой не отрывался от урны с прахом матери, стоявшей на столе. Она просила сжечь тело и сохранить её прах. Отставила кружку и горько разрыдалась. Мама, мамочка, как же я без тебя?!

К замку тэрла Эрамера я прибыла только к полудню. Меня трясло от волнения. Что, если не выйдет? Если даже не примут? Если мне не поверят? Стража замка оглядела меня подозрительно. Им предстала черноволосая (волосы мне перекрасила мама) девчушка десяти лет от роду. Нескладная, худая, с прозрачно-бледной, почти синюшной кожей и янтарными глазами, которые были практически не видны за опухшими от слёз веками.

Когда я показала им срочное письмо для тэрла, меня пропустили, довольно быстро потеряв ко мне интерес. Видимо, посыльные появляются в доме часто. У главного входа меня встретила экономка.

– Я отнесу твоё послание, – строго произнесла степенная женщина.

Она вела себя сдержанно, но без напускного превосходства. Чёрные волосы с проблесками седины были собраны в тугой пучок. В уголках глаз и у губ обозначились морщины. Карие глаза смотрели внимательно, подмечая все нюансы моего бесхитростного облика. На мне было тёмно-синее дорожное платье простого покроя. Собираясь в путешествие, мама постаралась обеспечить нас всем необходимым, но на одежде всё же пришлось сэкономить. Из-за болезни мама последнее время не могла работать, и нам приходилось довольно тяжело. А теперь я реализовывала её отчаянный план по устройству моей жизни.

– Простите, но послание зачаровано. Оно может вам навредить, – пролепетала, стараясь унять свою нервозность. Я вела довольно замкнутый образ жизни, потому сейчас сильно нервничала при общении с этой строгой женщиной.

– Вот как? – женщина с интересом взглянула на пухлый конверт в моей руке. – Ну что ж, тогда тебе придётся подождать: тэрл Эрамер просил не беспокоить его до обеда.

Несмотря на мой отказ, женщина не выглядела недовольной. Я вздохнула с облегчением. Кажется, всё же встречусь с тэрлом.

А пока меня проводили в гостиную и даже принесли бесхитростный перекус: кружку с чаем и пару бутербродов с ветчиной. Я с удивлением взглянула на чай в кружке.

– Что-то не так?

– Нет. Просто чай – дорогой напиток. Я привыкла пить его из чашек. Так странно пить его из кружки.

Сразу прикусила язык, испугавшись своей прямолинейности. Чай был напитком аристократов: слишком дорогой напиток. Мой скромный наряд ничего не говорил о моем статусе. Мама говорила, что мы принадлежим аристократическому роду, учила меня правилам этикета, наукам. Но она так и не сказала, к какому роду мы принадлежим. А я и не спрашивала. Если бы у нас за спиной была поддержка семьи, мама бы не работала шлюхой. Как бы она не пыталась скрыть источник своего дохода, я всё же узнала, чем она занимается, пусть и не сообщила ей этого.

С этим знанием моя благодарность к ней только возросла. Ведь я понимала, что всё это она делала, чтобы обеспечить мне достойную жизнь. Даже несмотря на то, что большую часть времени я проводила за закрытыми дверями нашей квартирки на окраине города, знала, что бывает с теми, кто не может оплачивать жилье и еду.

Когда мама уходила на ночь, я выносила немного еды женщине с ребёнком, что осталась без крыши над головой после смерти мужа. До сих пор перед мысленным взором стоит лицо той женщины, когда впервые вынесла ей мясо с пирожками. Она расплакалась, прижимая к себе крохотную малышку. Чтобы выжить, ей приходилось просить милостыню.

– Прости…те. Я не думала, – женщина смутилась, но я отдернула кружку, когда она протянула к ней руку.

– Все в порядке, – с улыбкой заверила её, – спасибо за чай и бутерброды.

Женщина приняла привычный степенный вид. Кивнула мне, чуть улыбнувшись, и оставила одну.

Угощения я прикончила быстро. С утра так и не смогла ничего съесть из-за волнения, а сейчас аппетит вдруг проснулся. Некоторое время рассматривала обстановку гостиной. Мне ещё не приходилось бывать в столь роскошной комнате. Резная деревянная мебель, пушистые ковры на полу, на окнах шёлковые занавески, прекрасные картины на стенах. Я знала, что этот замок лишь одна из резиденций тэрла Эрамера, и бывает он здесь лишь в летние месяцы, потому понимала, что обстановка в его основном имении ещё роскошнее. Время тянулось бесконечно долго, и, кроме рассматривания комнаты, мне было нечем заняться.

Экономка пришла за мной только через три часа. Она провела меня на пятый этаж замка, прямиком в кабинет тэрла. Снова волнение напомнило о себе. Окружающая обстановка почти не отпечаталась в памяти. Запомнила я лишь статую женщины, о вскинутую руку которой ударилась из-за своей рассеянности. Так что в кабинет тэрла я заходила, потирая назревающую шишку на лбу.

Тэрл сидел за внушительным письменным столом из цельного темного дерева. Он оглядел меня тёмными глазами слегка раздражённо. На ватных ногах я прошла к его столу, протягивая ему конверт с письмом матери. Дрожащим голосом прошептала слова заклинания. По бумаге прошла еле заметная рябь, когда заклинание распечатало конверт. Мужчина вскинул бровь, уже более внимательно оглядев меня. Конверт принял, провёл над ним каким-то камнем. Артефакт, поняла я. Читала о них, хотя в магии разбиралась плохо. Жадно рассматривала мужчину, пытаясь понять, нравится он мне или нет.

Я видела его портрет. Но вживую он выглядел иначе. Тёмные волосы стрижены коротко. Лицо суровое, с карими глазами и большеватым носом. Одет в строгий костюм чёрного цвета. Сейчас он производил скорее отталкивающее впечатление.

В какой-то момент даже захотелось выхватить у него конверт и сбежать. Мужчина тем временем взял нож для конвертов и разрезал бумагу. Заклинание сработало безукоризненно. Лезвие выскользнуло и царапнуло его руку. Мама предупреждала, что так будет. И очень просила не теряться, когда это произойдет.

– Ох! – несмотря на то, что я этого ожидала, всё равно испугалась и подскочила к нему с искренним желанием помочь. Выхватила платок из кармана платья, промокнула им руку тэрла. Белая ткань впитала в себя рубиновые капли, выступившие из раны. Потом пришло и осознание причины подобных мер.

– Не стоит, – процедил мужчина, пытаясь высвободить руку. Он явно был раздражён моим вмешательством. Отдернула руки и отступила. Тэрл тем временем провел ладонью над раной, быстро заживляя её магией.

– Ой, – смущённо опустила руку, нервно сжав платок в руках.

– Я заберу это, вы не против? – он выхватил платок из моей руки.

– Да-да, конечно, – заверила его, отступая за стол. Внутри я уже ругала себя, потому как не успела воспользоваться случаем. Неужели все это напрасно?

Опустила взгляд на сцепленные руки, пытаясь не расплакаться. И тут заметила, что на пальцах осталось немного крови тэрла. Сразу потерла испачканной рукой по кольцу-артефакту на своём указательном пальце. Чтобы создать этот артефакт маме пришлось провести ритуал, основанный на запрещённой магии крови. В качестве жертвы она использовала себя. Камень артефакта, видимого только мне, из прозрачного становился кроваво-красным. Волнение чуть отступило. Всё так, как говорила мама. Она много раз проговаривала со мной свой план. Её напутственные слова звучат почти явственно в моей голове:

«Дорогая, я была у лекаря, – мама взглянула на меня грустными глазами. – Кристальная чахотка. Я умираю», – она погладила меня по голове успокаивающим жестом.

Я смотрела на неё и пыталась осмыслить услышанные слова, отказываясь принимать их. Мама прижала меня к груди, наблюдая за тем, как из моих широко распахнутых глаз потекли слёзы.

«Я уже запустила болезнь, и ничего сделать нельзя. Но я не собираюсь оставлять тебя одну, без поддержки. У меня есть план, но чтобы его осуществить, тебе нужно будет постараться, милая. Меня отлучили от рода, заблокировали магию, но я смогу провести ритуал магии крови. Создам артефакт, который поможет тебе подтвердить родство с кем угодно. Необходимо лишь капнуть на него каплю крови того, с кем желаешь подтвердить родство».

Мужчина вдруг резко перевёл взгляд на меня, отчего я вся сжалась, отпуская воспоминания и возвращаясь в действительность, где уже нет матери, способной поддержать в сложный момент.

– Здесь написано, что ты моя дочь, – голос тэрла звучал грозно.

– Так и есть. Мама рассказала мне перед смертью, – шептала, с трудом заставляя себя не опустить взгляд.

Мой голос звучал жалко. И чувствовала себя так же. Я знала, что в письме мама представилась другой женщиной, напомнив тэрлу о старой связи с ней. Писала, что ни за что бы к нему не обратилась, если бы не болезнь. Мама просила позаботиться обо мне и помочь. Я не знаю, по какой причине она выбрала тэрла в мои предполагаемые отцы. Он довольно богат, приближен к императорской семье, не имеет наследников и жены. Ходили слухи о его бесплодии.

Всё это мама рассказывала во время нашего путешествия в земли тэрла. Причины мне были неведомы, я просто делала то, что велела мама. Да и мне всё равно. Мама была моим единственным родным существом в мире. Она всегда находилась рядом, сколько себя помню, и сейчас я не представляла своей жизни без неё. Мы много переезжали, потому как мама искала работу. Она долгое время проработала в шахтах, добывая магические кристаллы, там и подхватила чахотку. Потом перебрались в Шелдрин, где она уже стала элитной проституткой и делала всё, чтобы обеспечить меня едой и образованием, абсолютно всё, чтобы дать мне комфортную жизнь.

Тэрл тем временем вновь углубился в письмо. Минуты тянулись долго. Чтобы отвлечься, рассматривала кабинет, оформленный в зелёной гамме. Шкафы с папками и бумагами, секретер, круглый столик с софой в углу. Всё богато и роскошно. Я не привыкла к такой роскоши. Ещё помню нашу хибару, когда мама работала на шахте. Чтобы помыться, приходилось таскать в дом воду из колодца, а потом долго греть её на печке.

Были ещё разные временные квартиры, пока мы не обосновались в Шелдрине, крупном городе, где прожили до болезни матери. Там у нас была скромная двухкомнатная квартирка. Помню, когда мы только переехали, не могла нарадоваться на водопровод: не приходилось таскать воду из колодца. Я читала, что в домах аристократов вода подается сразу тёплой, хоть и не верится, что это правда.

– Здесь написано, что тебя зовут Арика, – тэрл оглядывал меня внимательным взглядом.

Кивнула. Там так и написано. Но зовут меня иначе. Мама настаивала на смене имени. Причин она не объяснила, так что мне оставалось только подчиниться.

– Я помню твою мать, – задумчиво проговорил он. – Марамия была очень красивой женщиной, – я снова кивнула.

Мою маму на самом деле звали Лирана. Видимо Марамия, за которую себя выдала мама, существовала на самом деле.

– Я проведу ритуал подтверждения родства, – сообщил тэрл непреклонным голосом.

Испуганно кивнула. Магия для меня была чем-то нереальным, недосягаемым. Даже после ритуала я не могла поверить, что мама была магом, пусть и с заблокированным даром. Теперь же мне предстояло уже лично поучаствовать в магическом действе. Странно, но впервые страх меня отпустил, сменившись воодушевлением, ожиданием чуда.

Тэрл расчертил мелом магический круг прямо в центре комнаты. Здесь пол был из другого материала, видимо, специально для рисования этих странных закорючек.

– Неужели маги их наизусть помнят? – сама не заметила, как задала этот вопрос вслух. Губ мужчины коснулась улыбка.

– Это руны, Арика. Маги их действительно знают наизусть, – он тем временем взял меня за руку и провел к кругу.

Строго приказал оставаться в пределах очерченных вокруг меня рун. Вручил мне кинжал, поручив порезать себе палец, когда он прикажет. Сам встал по другую сторону, тоже держа в руках кинжал. Пока тэрл зачитывал заклинание, невольно вспомнилось недавнее прошлое. Старалась отогнать от себя образы ритуала, что проводила мама. Не думать о том, как, захлёбываясь рыданиями, бежала к ней, лежащей на земле с кинжалом в груди. Я всё ещё надеялась, что можно что-то сделать, что-то изменить. Именно тогда проснулась моя магия. Мой отчаянный крик боли взмыл к небесам огненным столбом.

– Режь! – замешкалась лишь на секунду, потом резанула по пальцу с кольцом.

Тэрл порезал свой палец почти одновременно со мной. Магический круг вспыхнул синим светом, затем погас. Тэрл Эрамер смотрел изумленно, будто не верил в происходящее. Я смотрела на него, с трудом подавляя желание снять накалившееся до боли кольцо-артефакт. Он резким жестом указал мне на стул возле своего стола. Дальше я рассказывала ему легенду, которую наизусть выучила со слов матери. После их расставания Марамия предпочла сменить место жительства. Мы жили в Шелдрине. После её смерти я отправилась к отцу в поисках поддержки.

К концу рассказа тэрл смотрел на меня уже более мягко. Вызвал экономку и поручил выделить мне покои в хозяйском крыле. За моими вещами, оставшимися в гостинице, отправили курьера. Небольшой сундук с вещами был мне дорог, но одежды там было мало. Он был наполнен любимыми книгами и горсткой памятных вещей. До покоев тэрл проводил сам и всё рассматривал меня, то хмурился, то лицо его прояснялось радостью.

Так началась моя жизнь в замке тэрла.

****

– Сосредоточьтесь, юная леди, – строго проговорил наставник. – Ваш отец разрешил провести этот экзамен. Не надо так на меня смотреть!

Пришлось стыдливо опустить взгляд к листкам с контрольной. Месяц назад мой наставник, мэтр Равэниус, который обучал меня все два года, что я жила в замке тэрла, скончался от старости, и отец назначил нового. Мэтр Ливирас был мужчиной лет шестидесяти, сухощавым и немного сутулым. Меня раздражал его скрипучий голос, но раз отец назначил его, придётся смириться. Отец редко обсуждал со мной свои решения. Нас сблизили эти два года, но видимся мы редко.

Большую часть времени он проводит на службе при императоре. Тэрл – признанный эксперт в сфере защитной магии, обеспечивающий защиту правящей семьи Аркадианской империи. Но это не значит, что он не уделяет мне времени. В поместье, в которое я вошла два года назад с письмом от матери, отец бывает так часто, как только может. Он признал меня официальным бастардом, но в завещание так и не включил. Я к этому и не стремилась: пусть и стала дочерью обманом, но это вовсе не означает, что претендую на его состояние. Достаточно того, что меня обучают, что я ни в чём не нуждаюсь.