10 февраля: Сегодня папик заявил, что хватит мне заниматься ерундой, и что надо осваивать какую-нибудь компьютерную профессию, а то, дескать, я так и вырасту идиот-идиотом (по выражению папика). Станешь веб-дизайнером, заявил папик, будешь зарабатывать хорошие деньги. Потому как что это за профессия – никто не знает, но деньги за так называемый веб-дизайн платят вполне приличные. Потом, может быть наш идиот (это папик уже обращался к мамику) перестанет, наконец, шляться по своим дебильным дискотекам. Я папику сказал, что готов заняться общественно-полезным трудом в виде осваивания компьютера, но мне для этого не хватает только одной мелочи – непосредственно компьютера. Папик сказал, что деньги на компьютер даст, и чтобы я сам выяснил – какую именно модель надо покупать.

11 февраля: Сегодня в школе спросил у мужиков совета – какой компьютер круче и фирмовей. Мужики рассудительно ответили, что мне какой ни покупай – толку не будет, так что нужно у папика денег вытрясти побольше, половину прогулять на дискотеке, а на остальные купить какое-нибудь старье. Пришлось вечером звонить Ленке и спрашивать – что лучше всего купить. Потом пришел папик и я ему доложил, что мне нужен компьютер, который называется Sony Playstation. Папик долго и внимательно на меня смотрел, потом позвал мамика и спросил – откуда, по ее мнению, у их сыночка такой глубокий и проникновенный ум? Мамик ответила, что наверняка от папика, так как ее ум до сих пор находится на старом месте. Короче, они поссорились и от меня отстали, поэтому я остаток вечера учил слова песен Жана Мишеля Жаре, чтобы блеснуть на ближайшей дискотеке.

14 февраля: Папик приволок домой кучу газет, позвал меня и мы стали изучать рекламы компьютерных фирм. Реклам было много, поэтому у нас аж глаза разбежались. Папик считал, что надо покупать компьютер у той фирмы, где на рекламе изображена блондинка, а я считал, что фирма с брюнеткой выглядит намного солиднее. Папик достал из-под подушки журнал «Плейбой» и мы стали сравнивать блондинок с брюнетками. Потом случайно в комнату зашла мамик и папику пришлось отбиваться настольной лампой. А я пошел переводить на русский язык фильм «Бал».

16 февраля: Папик сунул мне деньги и сказал, чтобы я без компьютера домой не приходил. Мне в магазин тащиться не хотелось, поэтому поехал на дискотеку и угостил там пивом всех мужиков из нашей школы. Вернулся домой в час ночи и сказал папику, что компьютера нужной расцветки сегодня не было. Папик на меня долго и внимательно посмотрел, но ничего не сказал. Я ему с намеком включил песню «Мои финансы поют романсы», но папик не врубился и заявил, чтобы я не смел в порядочном доме включать подобный кошмар (он у меня – вообще не въезжает; конфилкт поколений, ничего не сделаешь).

18 февраля: Сказал папику, что поехал за компьютером, а сам взял Ленку и повел ее в крутой ресторан «Якорь», который в здании «Палас-отеля». Этот придурок на дверях нас сначала пускать не хотел, но я ему шикарным жестом сунул 10 баксов в зубы, тот сразу засюсюкал и даже почистил мою бандану. Ленка сказала, что не ожидала от меня такой крутости. Внутри ресторана было довольно здорово, только музыка играла какая-то дурацкая. Ленка себе заказала яичницу и стакан севен-ап, а я решил – гулять так гулять и попросил гамбургер, сникерс, литруху кока-колы и виски с содовой. Вискарь оказался жуткой гадостью, но я его вылил в кока-колу и стало терпимо. Потом по залу стали ходить какие-то козлы со скрипкой и гитарой. Я их поманил 20-баксовой бумажкой и заставил сыграть песню из последнего альбома «Мотли Крю». Сыграли они неплохо, но тетенька за соседним столом от неожиданности громко икнула и уронила бокал с шампанским себе в тарелку.

Когда расплачивался, денег немножко не хватило (я предусмотрительно оставил заначку дома), но я шикарным жестом предложил им свои часы Ролекс, которые очень похожи на настоящие, хотя и стоили 35 рублей. А у них, блин, оказывается, такие грубые официанты, а еще считают себя крутым рестораном. Ноги моей там больше не будет. И кока-кола была явно разбавленная. Когда пришел домой, папика еще не было. Я со страхом ждал его возвращения, но папик пришел пьяный и веселый, сел на кухню смотреть телевизор (он просто забыл, что телевизор два года назад переставили в спальню), увидел таракана на стене и стал в него кидаться сахарницей. На шум вышла мамик и папику сразу стало больно и обидно.

20 февраля: Подсчитал свои финансы и по дороге домой купил электронную игру «тетрис». Папику сказал, что это – новый портативный компьютер, созданный специально для дизайна. Показал ему как из кубиков складываются всякие фигурки. Папик долго и внимательно смотрел мне в глаза, потом взял «тетрис» и со страшной силой грянул им мне по ушам. Хорошо еще, что дома была мамик и она ухитрилась шваброй загнать папика в ванную и там запереть. Все-таки, папик у меня страшно грубый. Разве можно наследника называть такими словами? А его попытка выпороть меня картиной «Иван Грозный убивает своего сына» – просто ни в какие ворота не лезет.

8 марта: Папик забыл мамику купить подарок к празднику и не нашел ничего лучше, как надеть галстук и заявить, что он мамику дарит самого себя. При этом он сунул мамику под нос засохший букет трухлявых мимоз. Мамик долго и внимательно смотрела папику в глаза, потом взяла «букет» и со страшной силой грянула мимозой ему по ушам. Затем папик со скоростью 80 литров (это его вес) в секунду вылетел за дверь, а за ним отправились: чемодан с папиковыми вещами; папиков крутой велотренажер, который при подключении к розетке умел крутиться сам по себе; фотоальбом с видами папика в различных позах; а также портрет папика, написанный известным в узких кругах абстракционистом Семеновым (потрет был подарен папику на день рождения; мамик его увидела и родила меня за пару недель до срока)

10 марта: Папик уже два дня живет в дворницкой у Азиза, пьет портвейн, по ночам звонит к нам домой и тяжело дышит в трубку. Но сердце мамика пока не смягчается. Я папику сегодня принес тарелку борща, он ужасно обрадовался (так как Азис питается только портвейном и сигаретами) и даже простил мне игру «Тетрис». Потом пообещал после своего возвращения в лоно святой католической церкви (это он имел в виду нашу квартиру) дать мне денег на новый «Тетрис».

12 марта: Сегодня видел папика на углу гастронома, где он продавал свой крутой велотренажер. Вечером папик приволок к Азизу два ящика портвейна. Они сначала пили тихо, а потом выскочили за дверь, объявили себя татаро-еврейским игом и носились по двору, распевая песню «Каммунизм ачачкам лалам», а папик периодически стрелял в воздух из своего газового пистолета и орал «Лехаим». Иго распугало всех алкашей во дворе, только бабушки у подъезда сидели как ни в чем не бывало. Потом кто-то вызвал наряд милиции, от которого папик с Азизом долго скрывались в канализации, потом бросились в штыковую атаку с метлой и лопатой наперевес, после чего их и повязали.

13 марта: Сегодня позвонили с папиковой работы и поинтересовались – помнит ли папик, что он – директор фирмы. Мамик сказала, что пока еще помнит, но если так дальше будет продолжаться, фирме придется искать нового директора, а также, мстительно добавила мамик, уволить секретаршу, потому что папик с ней так прекрасно сработался, что она не сможет работать ни с каким другим директором. С фирмы ответили, что они готовы уволить секретаршу хоть сегодня, если мамик обещает, что папик хотя бы в течение недели выйдет на работу, а то там надо подписать кучу бумаг. Мамик быстро разобралась в ситуации и за возвращение папика потребовала: увольнение папиковой секретарши, Марины из отдела кадров и той рыженькой из бухгалтерии. На фирме надолго задумались, но пообещали. Мамик сказала, чтобы я сходил на разведку – посмотреть на «наше чудо». В дворницкой сидел один Азиз, который поведал, что после четвертой бутылки из второго ящика папик стал надолго задумываться, потом взял свой семеновский портрет и отправился в сторону вокзала. Папика я обнаружил на площади перед зданием вокзала: он стоял посреди толпы из бабулек под своим портретом и кричал какие-то нечленораздельные слова. В толпе многие плакали и перекрещивались, глядя на портрет. Я пошел доложиться мамику, которая сказала, чтобы я уловил момент когда папик вдруг протрезвеет и привел его домой.

14 марта: Прибежал взволнованный Азиз, который сказал, что папик только что внезапно и неожиданно протрезвел. Я побежал за папиком и привел его в квартиру. Мамик посмотрела на папика, который был совершенно дикого вида и заплакала. Папик сказал, что больше так никогда не будет, и что всегда теперь будет мамику вручать подарки на восьмое марта, после чего заплакал. Мамик сказала, что не нужно ей никаких подарков, лишь бы папик был жив и здоров, и заплакала еще пуще. Папик сказал, что он теперь каждый вечер будет мыть посуду, и зарыдал во весь голос. Мамик сказала, что если папик не купит ей посудомойку, он может возвращаться обратно к своему Азизу, и стала всхлипывать как стиральная машина. Я сказал, что не пошли бы они ныть в другую комнату, так как по телику начинается передача про новые молодежные течения. Вероятно, я зря это сказал, так как ныть они перестали, но меня сослали в мою комнату с условием чтобы я не выходил, пока не научусь относиться к родителям с уважением.

15 марта: Папик вышел на работу. Мамик внезапно забеспокоилась (ведь на фирме ее требования выполнили) и приготовила к вечеру шикарный ужин: собственноручно подогрела пиццу в духовке. Явился папик, долго и внимательно смотрел мамику в глаза, потом достал пиццу из духовки и грянул ею об мамино любимое макраме, которое висело на люстре. Макраме упало вместе с люстрой и пиццей на мамиков любимый стекляный столик, я внезапно понял, что начинаются крупномасштабные боевые действия, поэтому слинял на дискотеку и продолжения концерта уже не видел.

1 апреля: Сегодня – день приколов. Я вчера полночи не спал, все думал и готовился. Ночью папиков «мерседес» перегнал за угол, а мамикову норковую шубку покрасил в зеленый цвет. Утром, из-за всех этих ночных приключений, немного проспал. Выхожу на кухню, а там папик сидит – сияющий, как медный пятак. Говорит, что ночью сперли его чертов старый «мерседес», поэтому он уже заставил компаньона купить себе 750-ю BMW, которая стоит под окном Представляешь, сказал папик, там телевизор, компьютер, дистанционное прогревание, а заднее сидение такое, что можно вдвоем улечься как на двуспальную кровать. Последние слова услышала мамик, входившая на кухню, которая резко побелела лицом. Я уж думал, что сейчас папику грянут чем-нибудь по ушам, как вдруг мамик открыла дверцу шкафа и радостно заорала, что, дескать, папик оказался совсем даже не плохим, а очень даже хорошим и подарил ей, наконец, шиншилловую шубку. Они стали мириться и целоваться, я попробовал было намекнуть, что раз в BMW встроен компьютер, то может ее отдать мне, но родители не обращали внимания ни на меня, ни даже на сбежавший кофе и подгоревшую яичницу. Собрался уходить, как вдруг в коридор вышел папик и сказал, что решил мне купить джип «Гранд-Чероки», и что с завтрашнего дня могу вообще не ходить в школу. Я онемел, потом сказал по-английски: «W-W-W-W-W-W-O-O-O-O-O-O-O-W-W-W-W-W-W!», поцеловал в голову кота Мурзика, выхватил свой дневник из портфеля и разорвал его на две части. Папик долго и внимательно смотрел на меня, потом сказал: «Сынок. Сегодня же – первое апреля». Во, блин, шуточки у папика, а я дневник полчаса обратно склеивал.

Надо было начинать прикалываться со школой, а я как раз вспомнил, что учитель испанского платит по 50 рублей за каждый звонок с сообщением о том, что в здание заложена бомба. Вышел на улицу, позвонил директрисе и сказал страшным голосом: "В женский туалет на втором этаже заложена пластиковая взрывчатка". Директриса ответила: "Я знаю, что новые пластиковые окна оказались огнеопасными. Но мы же с вашими пожарниками обо всем договорились. Приходите сегодня за деньгами и нечего мне нервы трепать по телефону". Во, блин, зря звонил, оказывается. Из того же автомата позвонил Ленке, сказал, что теперь всем школьницам в обязательном порядке будут выдавать противозачаточные таблетки. Она, дура, поверила и заверещала, что теперь лишние 250 рублей в месяц можно будет тратить на всякую ерунду. Я долго веселился, а потом она мне сказала, что теперь после восьмого класса всех начнут забирать в армию. Я, блин, аж потух весь. Не хочу я в армию. Я и сигареты-то стрелять не умею.

Пришел в школу, одел на лицо черную маску, достал игрушечный пистолет, открыл дверь кабинета математики и заорал: "Всем лечь! Это ограбление!". Школьники все попадали на пол (вот умора), математичка смешно затрясла седыми буклями и сказала, что я могу брать все, что угодно, даже школьный журнал, но портрет Софьи Ковалевской она мне не отдаст ни за что, хоть ее режь на месте. Я сказал, что если все будут лежать тихо, то ничего, кроме квадратных уравнений, здесь не пострадает и под угрозой пистолета заставил математичку рассказать решение задачи, которая была сегодня на дом. Она от волнения путалась и сбивалась, тем более, что школьники на полу черт знает чем занимались, а из-под парт все время доносилось какое-то хихиканье и несерьезные настроения. Потом мне весь этот цирк надоел, я вспомнил фильмы про войну и заорал, чтобы все отличники вышли вперед – дескать, их сейчас расстреливать будут. Это я зря сделал, так как забыл, что Миша Сидоров тоже был отличником. По физкультуре. Во, блин, здоровый лоб. Ладно еще – мною дверь сломал. Но зачем было пистолет топтать ногами? Я же собирался еще урок биологии посетить! Школа у нас – какая-то некузявая. Не ценят шуток.

Проходил мимо кабинета завуча Инессы Юрьевны Колынец-Дуссет (которую все звали "Буркина-Фасо"), нагнулся к замочной скважине и заорал: "Инесса! К директору!". Ровно через полсекунды на меня рухнула дверь кабинета, а я увидел только мелькающий в конце коридора зад Инессы, которая галопировала по направлению кабинета директрисы. Во, блин, тетка дает. Разве можно так бояться директрису? Вот я ее – совсем не боюсь.

На урок идти не хотелось, от скуки заглянул в библиотеку, где сидел вечный студент Серега (фамилию его в школе не знал никто). Я вспомнил, что в пятом классе Серега отказался мне выдать "Декамерон" Бокаччо и решил его приколоть. Написал записку директрисе: "В вверенной Вам библиотеке студент Сергей за деньги выдает сочинения маркиза Караба (зачеркнуто)… маркиза дед Сада, а также путается за стойкой с медсестрой Мариной по вечерам. Подпись: добрый желатель". Сунул под дверь директрисе и стал рядом с библиотекой дожидаться результатов. Через пять минут директриса пулей влетела в библиотеку. Я подошел к двери и услышал дикие крики: "Что? Как ты посмел! Не делиться! С директором! Школы! Чтоб больше! Никогда! Мне – 50 процентов! Как минимум! Потом, как ты посмел! Изменить! Своему директору! С кем! С этой! Профурсеткой!". А Сеня бубнил, что он, дескать, больше никогда так не будет, что все деньги вернет, что с Мариной больше – ни-ни, даже во время каникул, и что было это всего раз восемнадцать или девятнадцать, не больше.

На уроке физики заявил учителю Михеичу, что Дума постановила отменить первый закон Ньютона, и что Россия пойдет теперь другим путем, не оглядываясь на Запад. Михеич заорал: "Слава России! Наконец-то!", сорвал со стены портрет Кабалевского (у завхоза других портретов не нашлось) со словами: "Нам теперь эти менделеевы-клапейроны – ни к чему!".

Чего-то меня эта школа стала утомлять, и я решил, напоследок, разыграть еще раз директрису. Подсунул ей под дверь записку: "В течение часа положите в шкаф туалета на втором этаже 500 долларов в американской национальной долларовой валюте США. Подпись: Налоговая Полиция". Но когда эта дура через пять минут выскочила с конвертом из кабинета – стало понятно, что в школе ловить сегодня – нечего. Не понимают они шуток. Совершенно.

5 апреля: