С самого дна души поднимается все: страх и предвкушение, пробуждение женственности и чувственности, голод и вожделение… и вновь заковывающий в ледяные латы сердце, ужас. Снова перевожу взгляд на Джейдана, и, утопая в сапфировых омутах, читаю в них свой неутешительный приговор: