ALDO ROSSI

L’ARCHITETTURA DELLA CITTÀ

В оформлении обложки использованы чертежи римских поселений в Иордании из книги Рудольфа Брюннова и Альфреда Домашевского «Провинция Аравия», 1904

© Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», 2015

© Eredi Aldo Rossi, 2011

© AldoBallo, 1976

* * *

Альдо Балло, 1976

Предисловие к изданию 1995 года

Книге «Архитектура города», опубликованной в 1966 году, невероятно повезло: она была переведена практически на все европейские языки и стала предметом изучения и обсуждения в учебных заведениях Европы и Америки.

В Америке она приобрела широкую известность по причинам, перечислять которые было бы слишком долго.

Книга была написана как научный труд, с необходимыми отсылками к другим исследованиям; последующие дополнения и цитаты усложнили текст и сделали его похожим на школьный учебник.

Мы с издателем решили вернуться к первому изданию книги, несколько изменив графическое оформление.

Это не самоограничение и не оправдание: написав новое предисловие, я изменил бы самому себе; ведь этот текст уже стал классикой и открыт для толкований и переосмыслений.

В конце я хотел бы поблагодарить издателя и всех, кто работал над этим изданием.

Милан, 18 сентября 1995 года

Предисловие к американскому изданию

Эта книга впервые вышла пятнадцать лет назад: с тех пор ее издали множество раз, перевели на четыре языка, и она оказала влияние на целое поколение молодых европейских архитекторов. Впервые я изложил идею города-аналога во введении ко второму итальянскому изданию, некоторые разъяснения дал во введении к португальскому изданию, а затем уже предпочитал не делать никаких дополнений к тексту. Как живописное полотно, здание или роман, книга становится общественным достоянием; кто угодно может изменить ее как вздумается, и это не зависит от автора. Как в «Узоре на ковре» Генри Джеймса: контур ясный, но каждый видит в нем свое. Образ Джеймса передает идею о том, что четкий анализ поднимает вопросы, которые не подлежат дальнейшему анализу. Поэтому, когда я готовил первое издание этой книги, ее стиль и построение были предметом моей особой заботы, потому что только совершенная ясность рациональной системы позволяет размышлять над иррациональными вопросами, подвигает человека рассматривать иррациональное единственно возможным способом: используя разум.

Я верю, что понятия локуса, памятника и типа дали начало общему обсуждению, которое, пусть иногда и сдерживаемое академизмом, все же породило серьезные исследования и спровоцировало спор, который продолжается и по сей день. Ради хронологического порядка я крайне осторожно изменял книгу в этом издании: изменения касались в основном иллюстраций, и, кроме того, я пытался сделать более ясным язык настоящего перевода на английский.

Америка… Для этой страны я решил написать особое предисловие. Американская культура, особенно литература и кино, оказала на меня влияние, еще когда я был молодым, пусть это влияние было скорее фантастическим, а не научным. Из-за слабого знания языка и отсутствия непосредственного опыта знакомства со страной она не смогла стать для меня полем работы. Несмотря ни на что, ее архитектура, ее люди, все американское – не представляли для меня такой уж ценности. Говоря более серьезно, я не мог примерить свою собственную архитектуру – свои идеи и здания – на бескрайнее тело Соединенных Штатов, статичное и динамичное, безмятежное и лихорадочное. Тем не менее я осознавал, что в итальянских академических кругах Америку совсем не знали; кинорежиссеры и писатели понимали ее гораздо лучше архитекторов, критиков и ученых.

В последние несколько лет я приезжал в Америку, работал тут – и снова стал думать об «Архитектуре города». Хотя в высшей степени разумные критики сочли это парадоксом, но я обнаружил, что американский город и сельская местность являются несомненным подтверждением моих идей. Возможно, это потому, что теперь Америка уже стала «старой» страной со множеством памятников и традиций, или потому, что в Америке город из частей – историческая и динамическая реальность; но важнее всего, что Америка, как кажется, построена в соответствии с тезисами, представленными в этой книге.

Что это значит?

Когда на эти новые обширные земли прибывали первые поселенцы, им надо было организовывать свои города. Они следовали одной из двух моделей: города строились либо по сетке координат, как, например, большинство городов Латинской Америки, Нью-Йорк и другие, либо вокруг «главной улицы», образ которой стал легендарным благодаря вестернам. В обоих случаях особое значение имели здания европейского города, в ту пору уже буржуазного: церковь, банк, школа, бар и рынок. Даже жилой американский дом сохранил во всех деталях два основных европейских типа: испанский корраль и патио в Латинской Америке и английский загородный дом в Соединенных Штатах. Я мог бы привести множество примеров, но я не эксперт в истории американской архитектуры и урбанистики; я предпочитаю делиться своими впечатлениями, пусть даже они и основаны на моем понимании истории. Рынок в Провиденсе; городки Нантакета, где белые рыбацкие дома похожи на останки кораблей, а колокольни вторят маякам; морские порты, такие как Галвестон, – все кажется построенным из уже существовавших частей, которые потом были искажены собственным контекстом, да так оно и есть. Аналогично большие американские города превозносят урбанистическое целое из камня и цемента, кирпича и стекла, из которых они и построены. Возможно, ни одна урбанистическая конструкция в мире не сравнится с нью-йоркской. Нью-Йорк – город памятников, я даже не верил раньше, что такой может существовать.

Мало кто из европейцев понял это в то время, когда в архитектуре царил модернизм; но Адольф Лоос отразил это в своем проекте, представленном на конкурс Chicago Tribune. Огромная дорическая колонна, которая многим европейцам могла показаться только игрой, венским дивертисментом, явила собой синтез искажающих эффектов масштаба и применения «стиля» в Америке.

Этот американский урбанистический контекст или пейзаж делает воскресную прогулку по Уолл-стрит такой же впечатляющей, как если бы это была прогулка по воплощению одного из перспективных рисунков Серлио (или какого-нибудь другого теоретика Возрождения). Вклад европейского опыта в американский и пересечения с ним создали «город-аналог», наделенный неожиданным значением – неожиданным, как и значение «стилей» и «порядков», которые были к нему применены. Это значение полностью отличается от того, которое обычно видят историки современной архитектуры: Америку, составленную из разрозненных примеров хорошей архитектуры, которые приходится выискивать с гидами, – Америку обязательно «международного стиля» и единичных шедевров великих художников в море посредственных и деловых зданий. Но на самом деле верна прямая противоположность этого представления.

Американская архитектура выше всей «архитектуры города»: первичных элементов, памятников, частей. Так, если мы хотим говорить о «стиле», в смысле архитектуры ренессансной, или палладианской, или готической, мы не можем не обращать внимания на Америку.

Все из этих архитектур заново возникают в моих проектах. После того как я закончил работу над студенческим общежитием в Кьети, американский студент дал мне почитать текст об академическом поселке в Университете Виргинии, написанный Томасом Джефферсоном. Я обнаружил ряд поразительных параллелей с моей работой, при том что я раньше ничего не знал об этой работе. Карло Аймонино, в статье под названием «Архитектура оптимизма» («Une architecture de l’optimisme»), написал: «Если, сделаем абсурдное предположение, Альдо Росси занялся бы проектом нового города, я убежден, что его проект напоминал бы планы, созданные двести лет назад, по которым строились многие американские города: уличная сеть, которая позволяет разделить собственность, церковь, которая является церковью, общественное здание, функция которого станет немедленно очевидной, театр, суд, частные дома. Каждый сможет определить, соответствует ли здание его идеалу, – процесс и структура дадут уверенность проектировщику настолько же, насколько и тому, кто будет его использовать». С этих позиций американские города – новая глава этой книги, а не просто предисловие.

В предисловии к первому итальянскому изданию я говорил, что книге необходима глава, посвященная колониальным городам, которую я пока не успел написать. В великолепном труде «Испанский урбанизм в Америке» Ксавье Рохаса и Луиса Морено^[1] приводятся некоторые планы, которые заслуживают отдельного исследования, планы невероятных городов, в которых церкви, дворы и галереи Севильи и Милана преобразованы в новые элементы городского дизайна. Ранее я говорил о fabbrica della città, а не о «городской архитектуре»: и fabbrica значит «создание» в старом римском и возрожденческом смысле, то есть созидание, продолжающееся во времени. И сегодня миланцы зовут свой кафедральный собор fabrica del dôm и понимают под этим и размер, и сложность возведения собора – здания, процесс строительства которого продолжается все время. Очевидно, что кафедральные соборы Милана и Реджо-Эмилии, а также Темпьо Малатестиано в Римини красивы именно в своей незавершенности. Они все напоминают заброшенную архитектуру – заброшенную в силу времени, по случайности или из-за судьбы города. Город в своем росте определяется артефактами, он оставляет открытыми множество возможностей и содержит неизученный потенциал. Это не имеет ничего общего с понятием открытой формы или открытой работы; скорее предлагает идею прерванной работы. Город-аналог является в сущности городом в своей разнообразной целостности; это видно в отголосках Востока и Севера, которые можно найти в Венеции, в раздробленной структуре Нью-Йорка и в воспоминаниях и аналогиях, которые всегда есть в каждом городе.

Человек не может предвидеть, будет работа прервана или нет. Это, так сказать, историческая случайность, происшествие, изменение в истории города. Но, как я покажу в этой книге, говоря о планах Наполеона на Милан, в конечном счете есть связь между отдельным архитектурным проектом и судьбой города. Когда проект не утопичен, не абстрактен, а возникает из особых проблем города, он продолжает и выражает эти проблемы через свои стиль и форму, а также через множество деформаций. Эти деформации или изменения важны, но до определенных пределов, именно потому, что архитектура, или «стройка» города, представляет собой коллективный по своей сути артефакт и определяется характерными чертами города.

Я завершил первое издание книги, вышедшее в 1966 году, такими словами: «Таким образом, сложная структура города возникает из дискурса, план которого до сих пор недостаточно разработан. Возможно, этот дискурс – в точности как законы, которые определяют жизнь и судьбу отдельных людей; каждая биография, хоть и зажатая между рождением и смертью, сложна и насыщенна. Очевидно, архитектура города – человеческий феномен par excellence – даже вне смысла, который мы ей придаем, и на уровне чувств, которые она у нас вызывает, – настоящий символ этой биографии».

Это наложение частной и коллективной памяти, вместе с изобретением, которое происходит во времени города, привело меня к понятию аналогии. Аналогия выражает себя через процесс архитектурного проектирования, элементы которого существовали ранее и формально определены, но настоящее значение которого непредсказуемо в начале и раскрывается только в конце процесса. Таким образом, значение процесса определяется значением города.