И ты мне вот так об этом говоришь? С наглой рожей? Что дочь мою трахаешь, пока я в Штатах сосуды ремонтирую?
Нет, Семена просто так с ног не сбить – его пятидесяти и двадцатилетние позавидуют. Реакция примерно такая, как я себе представлял: смотрит на меня как бык на красную тряпку и мысленно мне уже мошонку выдернул.
– А как мне еще было тебе сказать? Думаешь, я время подгадал, чтобы к ней подкатить, когда ты уедешь?
– Да ты мне никак не должен был сказать! – его бас грохочет так, что тарелки, которыми сервирован стол позади него, начинают дребезжать. – Тебя вообще рядом с ней быть не должно. Тебе лет сколько? Сорок? А дочери моей? Ты думаешь, я ее для такого прожженного кобеля, как ты, растил? Баб домой не приводил, от грязи оберегал, чтобы она тебе досталась? Ты не охренел ли, Андрей?
Конечно, я его понимаю. И про разницу в возрасте он прав, и про мое былое неприятие отношений и моногамии в принципе. Но прошлое свое я отменить не могу, так же как и отказаться от будущего. В погоне за тем, чего мне по-настоящему хочется, я тот еще эгоист.