Глава 1.

Аселия.

– Окаянный, – проскрипел старик, вставая с постели и ища глазами свою трость, – Ирод проклятый. Чтоб ему пусто было! – поднял глаза к потолку, откуда уже около получаса раздавался грохот и женские крики.

Сглотнув страх, подскочила к Никифору Федоровичу, чтобы помочь ему удержаться на ногах.

– Давайте найдем другую квартиру! Я помогу. Здесь жить стало просто невыносимо, – принялась уговаривать его по новой, мысленно проклиная соседа сверху.

В сотый раз за те пару дней, что наведывалась к старику, делала заведомо провальную попытку его убедить.

Привязалась к нему. Как к родному. Могла бы помочь. Организовать. Это в моих силах.

– Нет, – вновь наотрез отказывался он, не желая меня даже слушать, – Детка, куда мне уже, инвалиду? Сколько мне еще осталось? Пустое…

Другого ответа и не ждала. И прекрасно его понимала. Никифор Федорович прожил в этой самой квартире большую часть своей жизни. Женился. Вырастил детей. Похоронил супругу и.. все еще продолжал надеяться… ждать детей, от которых не было вестей вот уже больше десяти лет.

– Дедушка. Ну, что-то же нужно делать, – с сочувствием в голосе проговорила я, резко вздрагивая.

Это не шум, а апокалипсис. Будто там наверху происходило настоящее сражение, не иначе.

– Нельзя сидеть и просто терпеть все это! Пора заканчивать балаган, – уверенно развернулась к выходу, чтобы отправиться к новому соседу сверху, который заселился совсем недавно и уже успел многим встать поперек горла.

– Детка… Не надо… Асель! – в спину крикнул старик, пытаясь меня остановить, но я была непоколебима в своем решении.

Вышла из квартиры дедушки и стала подниматься по лестнице, желая разобраться с этим ненормальным. Приструнить кретина, чтобы, наконец, вспомнил, что живет в доме не один.

Всегда избегала всякие неприятности и конфликты, но сегодня я была невероятно зла. Человек, поселившийся в этом доме, просто вывел меня из себя. Другие соседи молчали. Боялись. Говорили, что лучше с ним не связываться, обходить стороной.

Глупцы!

Нельзя терпеть! Нельзя глотать подобные вещи. Нужно отстаивать свои права!

Старик. Инвалид, которому я помогала по хозяйству уже несколько месяцев, больше не должен так мучиться и закрывать уши. Это неправильно… Так не должно быть… Это противоестественно.

Сглотнула дурное предчувствие. Заткнула собственную интуицию, которая просто вопила об опасности, и продолжила делать шаг за шагом к двери, за которой установилось временное затишье.

Уйти? Не нарываться?

Поздно. Уже слишком поздно отступать.

Нажала на звонок и стала ждать. Пульс зашкаливал. Сердце билось у самого горла, пока слушала скрежет замка и раздирающий скрип дверных петель.

Черт! Тело прошибло ледяным потом. Самое время бежать сломя голову, пока еще дышала.

Зверь. Огромный. Страшный до безумия. Голый по пояс. Весь в татуировках и мокрый от пота. Смотреть жутко. Ужас прошил, заставляя сделать шаг назад.

Молчала. Боялась слово вымолвить. Планировала сказать, что ошиблась дверью, и позорно сбежать, но его взгляд держал. Приковывал к месту. Не отпускал.

– Что нужно? – рыкнул зверь, глядя на меня и играя загорелыми, рельефными мышцами, – Шлюх больше не заказывал!

Окончательно потеряла дар речи. Наглец. Ничтожество, которое не чувствует граней дозволенного. Не знающее элементарных рамок приличия.

– Я не шлюха! – едва не кричала от возмущения, – Вы… Вы всем мешаете. Убирайтесь вон! Проваливайте из этого дома!

Глупо. Очень глупо с моей стороны было думать, что он послушается. Скорее бы шею свернул. Безжалостно расправился. Уничтожил.

– Дерзкая? – спросил он хриплым голосом.

Его взгляд давил. Заведомо калечил. Красноречиво говорил о том, что я совершила огромную ошибку.

– Да! – уже не так смело, как хотелось изначально, ответила ему, вскидывая подбородок.

Дура! Нарвалась. Спровоцировала. А теперь что? Молиться…

– Прекратите сейчас же! Кругом старики и дети, а вы… вы… занимаетесь этим… – говорила, наивно пытаясь образумить мужчину.

– Чем? – оскалился он, издеваясь, – Скажи! Ну? – выгнул бровь, усмехаясь.

Нет. Я ошиблась. Он не мужчина. Он даже не человек. Таких не бывает. Он миф. Дьявол. Персонаж и самой страшной сказки, от которого нужно держаться как можно дальше. Бежать без оглядки и стараться больше никогда с ним не пересекаться.

– Вы сами знаете… Так нельзя! – жалобно пискнула я, боясь смотреть в его черные, зловещие глаза.

– С чего бы? Или… Может, ты хочешь оказать на ее месте? – отошел в сторону и кивнул себе за спину, позволяя увидеть голую женщину, сидящую на полу.

Это она. Она несколько минут назад истошно кричала под этим монстром.

Боже. Спаси и сохрани.

– Так я вмиг исполню твое желание, – схватил своей здоровенной, нечеловеческой ладонью меня за локоть и медленно потянул к своему обнаженному телу.

– Нет! – заорала. Захлебнулась воплем, глядя на приближающуюся ко мне бронзовую, покрытую мелкими капельками пота, кожу. Судорожно вцепилась онемевшими от страха пальцами в дверной проем, – Не трогайте. Не смейте ко мне прикасаться! – замахнулась, пытаясь ударить. Не вышло.

А он. Он посмеялся. Зловеще. Как сам черт. Запрокинув голову назад.

– Блаженная, – процедил он сквозь зубы, резко отпустив мою руку, – Лети, бабочка, пока крылья еще целы. И запомни. Увижу еще раз – горько пожалеешь…

Глава 2.

Отвела взгляд от ледяных омутов, смахнула с себя липкое оцепенение и сорвалась с места.

Бежала. Как ненормальная. Вниз по ступеням. Не разбирая дороги. Подальше от ужасного хриплого смеха. От дьявола воплоти, что наводил на всех дикий ужас.

За спиной хлопнула дверь, но в моих ушах по-прежнему стоял его голос. Звериный. Как раскат грома. Устрашающий до дрожи…

Кто он?

Наверное, лучше не знать, а лучше вообще забыть.

Зверюга. Громадина. Чудовище. Матерый хищник.

Повезло, что отпустил. Не растерзал. Не разодрал в клочья.

Тяжело дыша, спустилась на этаж ниже и влетела в квартиру старика.

Сон. Это просто был плохой сон. Кошмар. Страшный эпизод из плохого фильма. Забыть. Нужно просто забыть…

Радовало то, что никто не видел моего позора. Жалкое зрелище. Но не это сейчас главное. Цела и уже хорошо.

Слезы от испуга полились из глаз, обжигая щеки. Ужас все еще сводил внутренности.

Дышала… часто. Со всхлипом.

– Асель. Это ты, девочка? – послышался голос из комнаты.

– Да. Я вернулась, – как можно спокойнее ответила старику, взяв себя в руки.

Нужно успокоиться. Нельзя, чтобы Никифор Федорович увидел меня в таком состоянии.

Пошла в ванную и умыла лицо ледяной водой. Успокоила свое взбесившееся от страха сердце.

Наглец. Бандюга. Хотелось, во что бы то ни стало, найти на него управу, но это не так-то просто.

Страх сменился злобой. Не могла поверить, что вообще так бывает. Что есть такие люди, которые творят, что пожелают. Отец. Может, он смог бы помочь?

Нет. Не хотела его об этом просить. Ведь уже заранее знала его реакцию.

Постаралась отвлечься и поспешила на голос старика, который позвал меня снова.

– Уже иду, – ответила ему, а у самой до сих пор челюсти сводило. Страх не отпускал. Продолжал держать, хотя опасность уже миновала.

Только бы мое геройство не обернулось ни для кого проблемой. Только бы не произошло ничего плохого. Старик, он не должен пострадать. Иначе я себе никогда не прощу…

– Я поговорила с вашим соседом. И… Я все же думаю, вам стоит временно пожить в другом месте, – сказала как можно тверже, – Он – плохой человек.

Плохой?! Да он – монстр! Сам дьявол воплоти. Но… дедушке лучше об этом не знать.

– Дочка, ты не переживай. Пошумит и успокоится. Бог с ним, – стоя у окна, он смотрел во двор, – А нет, так кто-нибудь полицию вызовет.

Не вызовет. Спрячутся все по своим норам, как крысы, и не носа не высунут, даже если будут кого-то резать или убивать. Все боялись, потому что знали – бесполезно… Видели его. Сталкивались.

Возмущение снова захлестывало. А сделать ничего не в силах. Уже попыталась и без толку. Как бы теперь хуже не стало. Поджала от досады губы.

– Вам бы прилечь, – сказала ему, зная, что сил у старика мало и стоять на больных ногах долго не может.

– Нет. Во двор на ту лавочку под березку бы, – кивнул головой, не сводя взгляда с приглянувшегося местечка на улице, – Поможешь мне? Сам уже не справлюсь. Слаб стал. Чертовы ноги.

– Да. Конечно, – ответила ему, через силу выдавливая улыбку, – Только продукты разложу, – кинулась на кухню к пакету, что принесла недавно. На скорую руку разложила гостинцы по полкам и вернулась к старику, чтобы помочь спуститься во двор.

– Зерно. Зерно возьми. Давно не кормил, – прохрипел, откашливаясь, Никифор Федорович, – Ждут поди.

Голуби. Именно они способствовали нашему с ним знакомству в парке неподалеку от этого самого дома. Сердобольный старик часто подкармливал птиц в том самом месте, где я любила коротать свое свободное время, не желая ехать домой.

Дом. Даже язык не поворачивался его так назвать. Сбегала из него при первом же удобном случае. Лишь бы не находиться там. Не быть частью всего, что там происходило. Быть как можно дальше от всего происходящего…

Старик стал для меня отдушиной. Глотком свежего воздуха. Постепенно, слово за слово, и сама не заметила, как впустила в свое сердце этого человека. Дня не прошло, чтобы не появлялась в его квартире.

– Сюда, детка. Я здесь посижу. Отдышусь, – тяжело дыша, проговорил дедушка, глотая свежий воздух и морщась от яркого солнца, – Посыпь вон там, – указал на участок, где было меньше всего травы.

Забрала из подрагивающих морщинистых рук протянутый сверток с зерном и направилась по дорожке к нужному месту, заставляя себя больше не думать и не вспоминать о недавнем инциденте. Не получалось.

Так и подмывало посмотреть наверх. На соседские окна. Еще свеж был в памяти тот ужас, что пережила на пороге той жуткой квартиры сверху.

Страшно. Как теперь прекратить думать о той двери, за которой находился зверь? Как перестать переживать и бояться за старика и всех, кто живет по соседству с этим монстром? Как не представлять, что где-то совсем рядом этот монстр терзает очередную свою жертву?

Тяжелые мысли разрывали голову. Наваждение. Чертовщина, не иначе! С которой хотелось покончить, чтобы не рехнуться… Не сойти с ума.

Хлопок двери заставил резко обернуться и посмотреть в сторону шума. Остановилась, так и не дойдя до места, где собиралась посыпать лакомство птицам.

Девушка. Рыжая, высокая, худощавого телосложения и в одежде, которая выглядела, даже несмотря на нынешнюю моду, чересчур вульгарно.

Это она. Та самая несчастная, что была в соседской квартире. У того ужасного человека. Медленно шла по тротуару, смотря вперед затуманенным взглядом.

Мысли судорожно завертелись, и сама не сразу поняла, как бросилась прямо к ней.

Мчалась пулей к той, которая сумела живой выбраться из логова Сатаны.