«Все было не так»

История Гордея Калужского. Цикл: 140 ударов в минуту

Агния Арро

Аннотация

– Ты переспал с ней!

– Нет! Нет, Яся! Все было не так, – отчаянно стучу ладонью по двери.

– Мне прислали видео, Гордей. Это было очень, очень красноречивое видео! Уходи – Ее голос падает до надрывного шепота.

– Это случайность! Чертова пьяная случайность! Ясь, открой дверь, и мы поговорим. Девочка моя, ты же меня знаешь. Ты знаешь мои чувства к тебе.

– Мне тоже так казалось, – всхлипывает любимая девочка. – Уходи, Калужский. Я бы многое тебе простила, но только не предательство.

***

Сын прокурора и тихая профессорская дочка. Он любит драйв и адреналин, а она – хорошо учиться. На первый взгляд между ними так мало общего.

Это не была любовь с первого взгляда, но она случилась. Им было хорошо вместе почти целый год. Пока одна ночь, его ночь с другой все не разрушила.

Сможет ли она простить? Станет ли он пытаться все исправить? И все ли так однозначно на самом деле?

Глава 1

Гордей

– Твою мать, как голова-то раскалывается, – не узнаю собственный голос.

Сколько ж мы выпили-то вчера? Вроде бы немного…

Хреново мне. Думать совсем не могу. Во рту страшный сушняк, горло дерет, будто я ложками жрал битое стекло. И тошнит. Сильно.

Дышу носом, пережидая отвратительный приступ. Медленно открываю глаза и тут же закрываю обратно. Их режет от яркого солнечного света, и голова снова взрывается болью. Лопнет сейчас, нахрен!

Отметили начало нового мотосезона. Жесть!

Я вечность так не напивался.

Глаза открыть все же надо. Главное, чтобы не стошнило прямо в кровати. Яся мне этого не простит. Она у меня очень нежная и чистоплотная.

Решаю, что сначала на всякий пожарный неплохо бы повернуться набок, а потом уже открывать глаза. Так в случае чего будет проще скатиться на пол.

Бля, от самого себя противно, а моя девочка такое вообще не любит. Обиделась, наверное.

Аккуратно поворачиваюсь. Постельное белье непривычно шуршит и холодит обнаженную кожу…

Ого! Я голый?

Точно голый. Вообще зашибись! Походу, я очень сильно накосячил. И тишина в квартире начинает настораживать. Малышка ушла? Я, дурак, приставал к ней со своим перегаром? Это совсем хреново. Не помню ни черта. Даже как домой попал, не помню. Почему раздетый, не помню тем более. Яся меня бухого раздевать точно бы не стала. Значит, сам.

Да я герой!

Судя по жесткому похмелью, я был в дрова.

Ладно, открываем глаза и стараемся не упасть с «вертолета».

– М-м-м, что ты так болишь-то, зараза… – Со стоном разлепляю веки.

Сердце, и до этого грохотавшее за ребрами, ускоряется до ста сорока, не меньше.

И где я проснулся?!

Квартира явно чужая. Плотные кремовые шторы на окне во всю стену не задернуты. Яркое весеннее солнце безжалостно лупит по глазам. «Вертолет» превращается в «лодку», и меня больше не кружит, а качает прямо вместе с кроватью.

Возле нее стоит тумбочка, заставленная всякими женскими штучками, раскидано несколько невскрытых презервативов и один с надорванной упаковкой, но так и не использованный. Рядом с гондонами пепельница, а в ней покоятся останки сигарет с толстым фильтром, судя по марке – мои, и тонкие, со следами губной помады. Но Яся не курит, а я бросаю.

Значит…

Ебаный в рот! Че я натворил вчера?!

Словно отвечая на мой вопрос, большое одеяло начинает шевелиться. К моей спине прижимается голая женская грудь, и теплая рука скользит на живот, обнимая так, будто мы пару лет в отношениях.

– Гордей, давай еще немножко поспим, – мурлычет сонный голос.

И этот голос я знаю!

Скинув с себя ее руку, резко слетаю с кровати. Мне становится очень хреново. В глазах темнеет, тошнота давит на горло.

– Только не здесь, – хнычет зеленоглазая блондинка.

Я сосредотачиваюсь на двери. Выпадаю из комнаты и интуитивно нахожу сортир. Падаю на колени перед белым другом.

Бухло, что ли, нам в том баре паленое подсунули? Ну не бывает мне так погано! Или я просто не помню. Правда, давно столько не пил. Очень давно. Черт!

Поднимаюсь с пола. Умываюсь холодной водой, полощу рот и жадно пью прямо из-под крана.

Смотрю на себя в зеркало.

– Пиздец, Калужский, ты устроил… – провожу ладонью по короткой щетине. – Взрослый вроде уже, а облажался, как школьник.

Из зеркала на меня смотрят шальные красные глаза, пьяные еще. Рожа отекшая, на шее длинная воспаленная царапина.

Красавчик!

Сдергиваю полотенце с крючка на двери. Наматываю на бедра, чтобы не светить причиндалами. Пытаясь напрячь память, возвращаюсь в спальню.

– Полегчало? – тянется на кровати Соболева, дочь местного мехового магната и бывшая одноклассница моего младшего братишки.

Она по-кошачьи выгибает спину и проводит ладонью по груди с крупными темными сосками.

– У нас был секс?

Вопрос очевидно тупой, но мало ли. Я же был сильно пьян. Мог просто вырубиться.

– У нас был очень крутой секс, Гордей, – улыбается Ангелина. – Ты ничего не помнишь?

– Блядь! – сжимаю зубы.

– Красноречиво, – смеется она. – Иди ко мне, – скидывает с себя одеяло и разводит ноги в стороны. – Я напомню, как нам было хорошо всю прошлую ночь.

– Тормози, Соболева, – смотрю исключительно ей в глаза. – Как я здесь оказался?

– Мы вместе на такси приехали. Вы с парнями пили в баре. Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь. Я бросила все свои дела и примчалась тебя спасать.

– Я не мог тебе такое сказать!

– Посмотри в телефоне, там есть набранный номер и длительность разговора. И фоточки из клуба. Мы успели поселфиться, прежде чем уехали. Ты хотел начать еще в клубе, но я уговорила поехать ко мне. Потому что, Калужский, как бы ты мне ни нравился, но секс в туалете не для меня. Это пошлость и низость. А что ты нашел в Ясе, я до сих пор не понимаю. Она же никакая. А у тебя такой темперамент… м-м-м… – довольно облизывается, закатывая глаза к потолку.

– Шмотки мои где? – раздраженно отворачиваюсь.

Веду взглядом по полу, и все выглядит именно так, как говорит Ангелина. Неравномерно раскиданная одежда, нижнее белье. Так бывает в порыве страсти.

Мать твою, Яська… Если она узнает…

– Лина, не смей ляпнуть об этом Ярославе, – подбираю с пола свои трусы.

Соболева поднимается с кровати. Не прикрываясь подходит ко мне, дергает полотенце, роняя его к нашим ногам, и берет ладонью за член, сжимает, гладит его, осторожно царапает ногтем чувствительную плоть. Тело реагирует даже с похмелья.

Грубо перехватываю Лину за запястье. Она вскрикивает, а моей голове от ее воплей снова больно. В висках пульсирует. Выть хочется и аспирин.

– Ты меня услышала?! – рычу девчонке в лицо, грубо дернув за руку на себя. – Не смей ей ничего говорить!

– Да перестань, Гордей. Может, оно и к лучшему? Ты дал себе волю, и тебе все понравилось. А твоя Яся… Сам же сказал, она…

– Заткнись! Просто заткнись и кивни, что поняла.

– А знаешь, Калужский, я не буду тебе ничего обещать. Или ты думаешь, я шлюха, которую можно вызвать среди ночи, оттрахать и выбросить?

– Лина, блядь! Это ни хрена не смешно! – нервно провожу ладонью по волосам.

– Я и не смеюсь, Гордей. Ты видишь, что я смеюсь?

– Окей, – глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь успокоиться. Голова точно сейчас лопнет и забрызгает своим содержимым стильную квартиру Ангелины. – Чего ты хочешь за свое молчание? – захожу с другой стороны.

– Вот это уже интереснее. – На ее губах появляется провокационная улыбка. – Не знаю. Я подумаю. Может, еще одну такую ночь с тобой. А может, что-то другое. Завтракать будешь? Я закажу что-нибудь.

– Без меня.

Собираю свои шмотки с пола, привожу их в порядок и стараюсь максимально быстро одеться. Шарю по карманам. Достаю телефон. Выключен и признаков жизни не подает. Разрядился. Страшно представить, что там себе накрутила Яся, пока я тут… Изменял ей.

Пиздец!

Обнаружив в прихожей кроссовки, надеваю, не завязывая шнурков. Хочется как можно быстрее уйти отсюда. На свежий воздух. Куда угодно. Просто проветриться.

– Давай я тебе хотя бы такси вызову, – выглядывает из кухни Ангелина. – Или телефон заряди. Час тебе все равно погоды не сделает. Заодно фотографии посмотрим. А может… – проводит языком по губам.

– Без «может». Не надо такси, я прогуляюсь.

Надо подумать и до конца протрезветь.

Глава 2

Гордей

Во дворе на высоких деревьях, покрытых свежей зеленью, о чем-то громко спорят воробьи. Легкий апрельский ветер пробирается под футболку и щекочет до озноба разгоряченную с похмелья кожу. Мурашки бегут по позвоночнику, поднимая дыбом все волоски на теле, добираются до затылка, и там, кажется, все тоже встает дыбом. Солнце припекает больную голову, но дышится все равно гораздо легче, чем у Ангелины в квартире.

Пару минут просто стою у подъезда, глубоко дышу и пытаюсь сориентироваться на местности. Не проспался ни черта. Даже не хочу думать, во сколько мы уснули. По моим ощущениям, на рассвете.

Водички бы сейчас.

Жилой комплекс из новых, но типовой, значит, с торца есть магазины.

Сую ладонь в карман. Сигарет тоже нет. Вряд ли я сейчас смогу затянуться, но рука все равно тянется. Яське бросить обещал, а теперь она меня бросит, если вскроется мой секс с Ангелиной.

Смешно, но я не знал, что в таком состоянии способен кого-то трахнуть. Да еще темпераментно, как выразилась Соболева. Что-то первобытное, мужское внутри гордо поднимает голову. Но я тут же вспоминаю, что без Яси мне будет хреново. Не надо бы ей знать о таком. Хрупкая девочка сломается.

Домой мне в таком виде однозначно нельзя.

Покупаю в продуктовом полторашку холодной воды без газа, две пачки «Ротманса» и зажигалку. Тоже где-то посеял. В аптеке через стенку от магазина прошу перекись. Царапину залить. Саднит зараза. Соболева, стерва, пометила!

Женщина в белом халате надо мной посмеялась, но помогла обработать рану и даже мазь посоветовала заживляющую. После нее стало легче. Взял сразу же таблеток от головы. Закинулся парочкой и снова на улицу.

Симпатичненько здесь, но наш район лучше. У нас зелени больше, да и вообще уютнее. Наверное, потому, что там Яся. Эта девочка сделала мою жизнь лучше, гораздо светлее. Без ее света я загнусь.

Блядь! Ну и олень же!

Со злости пинаю урну на остановке. Бабушка в цветастом платке показывает мне кулак. Пожав плечами, глотаю залпом воду. Ей же умываюсь и мочу волосы.

Телефон оттягивает карман мертвым куском пластика и микросхем. Надеюсь, братишка дома. Идеально, если один. В кармане звенит мелочь. На следующей остановке забираюсь в автобус. Пешком до Платона я в таком состоянии не дойду. Рухну где-нибудь на подлете. Потом объясняйся с ментами и отцом. Последнее хуже всего. Мы с братом последнюю пару лет стараемся держаться от него на расстоянии.

Рядом с домом Платона у еще одной бабушки покупаю пакетик с сочными на вид красными яблоками. Его Соня вроде любит такие. С пустыми руками неудобно вваливаться. Я и так без предупреждения.

Поднимаюсь на этаж. Звоню. Шаги в квартире раздаются практически сразу.

– О-о-о, – тянет младший братишка. – Хорошо, что я вчера с вами не поехал. Заходи.

– Здаров, – протягиваю ему вместо ладони пакет с яблоками. – Соня дома?

– Нет. На учебе еще, – кричит он из кухни.

– А ты чего не в универе? – прохожу в комнату.

Кровать завалена учебной литературой и тетрадями. Тут же рядом, на табуретке кружка с недопитым чаем, открытая пачка печенья, крошки, а на полу сумка его спортивная с футбольной формой. Легкий хаос нормального двадцатилетнего парня.

– Мы закончили на сегодня. До тренировки еще вагон времени. Вот, развлекаюсь, – кивает на книжки. – Есть будешь?

– Брат, мне бы в душ. И, наверное, поговорить, но я пока не уверен.

– Случилось что-то? Тормози, – хмурит брови, – а на шее чего? Охренеть! – подходит ближе, рассматривая царапину. – Официантка попалась строптивая? – прикалывается он.

– Давай я сначала в душ. Потом обсудим.

Брат швыряет в меня большое темно-серое полотенце. Скривившись, смотрит на мою одежду и достает из шкафа красную футболку со светлыми спортивными штанами. Комплекция у нас немного разная, но зато от меня не будет нести другой девушкой.

Стоя под прохладной водой, долго оттираюсь от прошлой ночи при помощи губки. Мою волосы, нормально чищу зубы. Перегаром все равно несет, но уже не так.

Проверив карманы в своих шмотках, закидываю их в стиральную машинку и сразу запускаю на самую короткую программу.

Уперев ладони в раковину, еще раз рассматриваю себя в зеркало. Глаза уже не такие воспаленные. Вроде даже на человека стал похож.

Прошу брата поставить телефон на зарядку и все же соглашаюсь поесть.

– Рассказывай.

Платон ставит передо мной тарелку разогретого в микроволновке борща. Кидает в него сметану и вручает мне измазанную в ней ложку.

– Кто бы мог подумать, что ты будешь есть борщи и сидеть над книжками, – смеюсь я.

– С темы съезжаешь, – хмурится братишка. – Кто тебя так знатно пометил?

– Да не забивай голову. Сам разберусь.

– Гордый, бесишь! – рявкает он, швыряя стаканчик со сметаной в холодильник. – Ты меня вечно из жопы вытаскивал. А сейчас сам пришел, явно же за помощью, и молчишь.

– Я брата пришел увидеть, – отхлебываю горячий, наваристый бульон насыщенного красного цвета. Очень вкусно. Соня у него хорошо готовит. Наша гувернантка научила.

– Бля-я-я, – раздраженно стонет брат.

– Я Ясе изменил, – отвечаю, глядя ему в глаза.

– Ох-ре-неть… С кем хоть, помнишь? – чешет затылок Платон.

– К сожалению. И это вторая часть проблемы. С Ангелиной Соболевой.

– Твою ж мать! Как?! Как ты умудрился?! – Его бомбит. – В клубе других телок не было?! – Братишка подскакивает с табуретки и смотрит на меня с высоты своего роста.

– Да в душе не ебу, Платон! У меня, блядь, как в дешевом кино! Бухал с пацанами в клубе, проснулся в квартире у Соболевой. Она говорила, я сам ей позвонил. Надо мобилу включить, посмотреть. Там фотки еще должны быть. Надо снести все. И как-то Яське в глаза смотреть. Я не могу ей о таком сказать. Ты же ее знаешь. Она ранимая. Это будет конец.

Брат молча уходит в комнату и возвращается с телефоном, на котором на коротком проводе висит пауэрбанк. Протягивает мне. Пробую включить. Не хочет.

Нервно ем. Вкусно, но не лезет ни хрена, а я все равно проталкиваю, чтобы чем-то занять рот и руки.

Телефон все же включается. Сначала лезу в набранные. Забираюсь в историю, чтобы посмотреть длительность разговора. Разворачиваю трубу, показываю брату.

– Звонил.

«Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь» – сразу всплывает в моей больной, едва протрезвевшей голове.