Чернышевский чрезвычайно скуп в рассказе о диспуте. Он заранее предполагал, что диспута как такового не будет и все ограничится пустою формальностью, «потому что предмет, о котором я писал, почти совершенно не знаком у нас, – читаем в письме, отправленном за несколько часов до события.