По словам Тургенева, пьеса «произвела скандал и позор – половина зрителей с омерзением разбежалась – я спрятался и удрал, – писал он Боткину, – а Дружинин стоял среди публики, как утес среди волн. Григорович, который все еще тут витает, совсем не явился. Лучше всего было то, что эту чепуху приписывали мне. Я пережил трудные минуты – да и можно ли было вытащить на свет божий этот фарс, годный только в каникулярные дни в степной деревне?»