Вообще-то ничего не должно было предвещать, но что-то глубоко внутри меня настаивало на неутешительной уверенности в очередном плохом подростковом романе. Странно это конечно не по той причине, что я зачастила с отрицательными оценками данному жанру, а потому, что книги Сильвера мною уже читались (всего одна, не считая этой, но плевать) и впечатления там прямо противоположные. Возможно ли, что писатель очень плох в драме, но хорош в ромкоме, где все беспечны и попадают в неловкие ситуации? Я не знаю и не уверена, что желаю выяснять это, по крайней мере в ближайшем будущем постараюсь обходить его романы стороной (сделаю лишь одно исключение для продолжения Что, если это мы ).
Роман популярен, если полистать рецензии, то можешь вполне ощутить себя сварливой каргой, которая придирается к мелочам просто потому, что без этого жизнь не мила. Я бы, возможно, так о себе и подумала, если бы не читала несколько книг одновременно (и все они одного сегмента), чья оценка в разы выше. Так что я конечно же могу быть достаточно придирчивой, но и эта история не эталон литературного мастерства. Она скорее показывает, что бывает, когда в твоей голове созрела по истине отличная идея, а ты не готов браться за её реализацию, но всё равно пытаешься, хоть и выходит ужасно. Забегая вперёд, скажу, что в благодарностях Сильвера упоминает, что он редактировал черновик сто раз и я очень надеюсь, что это он так преувеличивает, ведь если писатель реально касался сюжета сто раз, у меня неутешительный выводы.
Сюжет прост и одновременно любопытен. Жили себе люди, как все и ничего не знали о дате своей смерти, поэтому откуда ни возьмись не появился «Отдел Смерти», чья работа предупреждать о кончине за двадцать четыре часа. И вот из обычного мира герои переносятся в непонятный им, но в тот, с которым они быстро смиряются и даже придумывают всякие фишки (приложения для последних часов, помогающие одиноким или тем, которые не хотят напрягать близких). В главных ролях два парня: хиккан Матео, чей отец в коме и Руфус, воспитывающийся в приёмной семье и привыкший решать проблемы кулаками. Они настолько разные, насколько только возможно и вот судьба (смерть) сводит их вместе в приложении для поиска последнего друга.
Когда я прочитала аннотацию — позвольте заметить, что для меня это действие довольно редкое, то подумала, что сейчас получу четыреста страниц отборного стекла. Я как раз удачно взялась за чтение ночью, чтобы никого не смущать своими крокодильими слезами, но вместо этого пялилась в электронку не верящим взглядом и пыталась понять, как так вышло и почему ощущение халтурной работы не желает уходить. Хотела драмы? Получи, но не ту, где герои страдают раз за разом, а ты переживаешь их боль, как свою собственную, а где единственная драма в том, что исполнение оставляет желать лучшего (и это очень мягко сказано).
Твою мать, простите за мой французский, но у тебя два персонажа, которые разные по характеру, но с одинаковой манерой повествования и вместо того, чтобы взяться прорабатывать их истории, ты берёшь и добавляешь пару-тройку ноунеймов, которые никому нафиг не всрались (опять простите, но как же я зла), начиная их появление со слов в духе «Очередной ноунейм сегодня не получил звонка от Отдела Смерти». Я была готова позвонить им самостоятельно и писателю заодно, чтобы они наконец перестали трепать мои нервы. Займись Матео, у которого явные проблемы с психикой и Руфусом, которому необходим явно кто-то получше мальчика, хоронящего птичку и впадающего в истерику на пустом месте.
Забудем о драме, вернёмся к страданию и естественно к моим. Я забила на прописанность характеров, как и на количество ненужных персонажей и даже на дружбу между мальчишками, которая никак не желала появляться, как в книгу ворвалась романтика. Та, которая «я люблю тебя до гроба» (оригинально) и «срочно ссоримся просто так, чтобы читатели поняли, насколько сильны наши чувства» (никогда такого не было и вот опять). Когда не справляешься с одной линией, не нужно бросать её и хвататься за другую, потому что роман от этого не выиграет. Он станет хуже, намного.
Я правда не знаю, как можно редачить черновик сто раз, попутно давать его почитать куче людей и не услышать «говно, переписывай» хотя бы от одного из твоих миллиона друзей/знакомых.