Пролог

– Доктор Левицкий ждет вас. – Мне улыбается миловидная брюнетка в приемной, и я встаю, чтобы зайти в кабинет.

Сегодня мое второе УЗИ после ЭКО: первое подтвердило, что я беременна здоровым ребенком и беременность протекает отлично.

Я оставляю на диване свое пальто и сумку, хватаю с собой небольшое полотенчико и телефон и толкаю дверь кабинета. Передо мной вышла молодая пара: девушка с уже большим животиком и парень, бережно накидывающий куртку ей на плечи. Сегодня я тоже не должна быть одна: рядом должен быть муж, тот, с кем мы планировали беременность, с кем сдавали анализы и проходили обследования долгих пять лет.

Но ему это все, как оказалось, не нужно. Ни я, ни наша семья, ни тем более вечно орущий ребенок.

– Мне нужно строить карьеру, а не возиться с памперсами, Ника.

Именно так он объяснил свою измену. Ни раскаяния, ни извинений, ни даже банального “ты все не так поняла”. Единственное, что он сделал, – натянул штаны и вышел на кухню, чтобы сказать, что устал от многочисленных обследований и процедур, ему надоели врачи и больницы.

Я отгоняю от себя воспоминания и уверенно вхожу внутрь, обвожу взглядом светлый кабинет, и мой взгляд цепляет огромный аппарат УЗИ, установленный почти в центре комнаты.

– Проходите, садитесь, – слышу приятный мужской голос, а затем вижу и его обладателя.

На пару мгновений у меня теряется дар речи, потому что это совершенно точно не может быть правдой. Я узнаю его за секунду: в воспоминаниях проносится то, как он разливает коктейли, как улыбается до ямочек на щеках и заигрывает со мной, а после задирает платье в ВИП-кабинке клуба.

– Вероника Сергеевна, верно? – он продолжает говорить, уткнувшись в мою медкарту для беременных, а я делаю пару шагов назад, но натыкаюсь на медицинскую тележку, которая с грохотом отъезжает назад.

Мужчина поднимает на меня взгляд, и я цепенею. Хочу стать невидимкой или провалиться сквозь землю, но лишь бы не стоять здесь, под изучающим взглядом зеленых глаз.

– С вами все в порядке? – Он поднимается и направляется ко мне, а я отхожу еще не шаг и снова задеваю тележку.

Да что ж это такое!

– Вероника Сергеевна, возьмите себя в руки, не волнуйтесь. – Он протягивает ко мне ладонь и хватает меня за локоть. Не сильно, но так, чтобы я больше не отходила. – Идемте, не волнуйтесь, это всего лишь УЗИ, даже не анализ крови из пальца. – Он улыбается так же, как тогда в баре: на его щеках проступает пара ямочек, и я закусываю нижнюю губу, чтобы хоть как-то выйти из оцепенения.

– Простите, – охрипшим голосом выдаю я, а затем прокашливаюсь и говорю уже уверенней: – Я волнуюсь.

– А вот это напрасно. – Мужчина усаживает меня на кресло и располагается на стуле, снова заглядывает в карточку, а затем захлопывает ее и говорит:

– Расскажите, как ваше самочувствие, какие изменения произошли за два месяца, что нового произошло – словом, все, что нетипично для вас прежней.

– Простите, я… можно я приду в другой день?

Мужчина вздыхает, прикрывает глаза и устало потирает переносицу пальцами. Я пытаюсь взять себя в руки, но все время думаю о том, что вот сейчас он скажет: “Эй, крошка, помнишь, как мы отожгли в клубе?” или “Детка, ты была супер, надо бы повторить”. Но вместо этого он смотрит на меня непроницаемым взглядом и выдает:

– Вероника Сергеевна, у меня запись на две недели вперед. Расписан буквально каждый час. А вам нужно сделать УЗИ сегодня, потому что через две недели будут совершенно другие результаты, понимаете? У меня есть полчаса, чтобы осмотреть вас, выслушать и сделать вам УЗИ. Я не заставляю, но это нужно вашему ребенку.

Я киваю и натягиваю рукава свитера, больно впиваясь в шерстяную материю. Мну ее, чтобы хоть как-то успокоиться, и начинаю говорить. Сбивчиво рассказываю, что чувствую себя неплохо, иногда тянет низ живота, но после отдыха все проходит. Говорю, что мне трудно бороться с сонливостью, а еще постоянно хочется есть.

По мере моего рассказа доктор все записывает, а я убеждаю себя в том, что это не он. Просто мужчина, слишком похожий на того, с кем я переспала в клубе. До сих пор не верю, что сделала это, но, как ни странно, ни о чем не жалею.

Мэт, как он себя назвал, прекрасный любовник, классный парень и просто мужчина, знающий как себя вести с женщинами. Я до сих пор вспоминаю его руки на своем теле, то, как жадно он целовал меня, как брал, прижимая к стене.

– Вероника Сергеевна?

– А, да. – Я покрываюсь румянцем, как если бы он мог прочитать мои непристойные мысли. – Простите, задумалась.

– Ложитесь. – Он указывает на кушетку возле аппарата УЗИ, и я встаю, беру в руки полотенчико, оставляю телефон на столе и укладываюсь на твердую поверхность.

– Я Матвей Алексеевич, – представляется мужчина. – Вы разволновались, я даже не успел сказать, как меня зовут.

– Приятно познакомиться, – выдавливаю из себя, а сама провожу параллели.

Матвей – Мэт. Разве не похоже? Украдкой посматриваю в сторону доктора, одетого в голубой костюм, и пытаюсь понять: узнал он меня или нет? Я отбрасываю сомнения насчет того, что это не он, если только у него есть брат-близнец, тогда это реально. А так…

Я еще раз смотрю на него, осматриваю его лицо, плавные движения, которыми он льет гель на мой живот и прикладывает к коже датчик. Господи, это и вправду бармен из клуба. Но какого черта он там делал, когда Матвей Левицкий – лучший врач-гинеколог города?

Мужчина водит датчиком по моему телу и нажимает на клавиши аппарата, а я с замиранием сердца жду, что он скажет. На мгновение я даже забываю о том, что у нас с ним было. Это неважно. Сейчас главное – знать, что с моим малышом все хорошо, что его здоровью ничего не грозит.

– Вероника Сергеевна, – начинает доктор, и по его виду я понимаю, что он не знает, как начать разговор.

Мне становится страшно: тело покрывается липким потом, по спине пробегает неприятный холодок, а пальцы на ногах начинают покалывать.

– Что с ребенком? – спрашиваю дрожащим голосом, боясь услышать, что там внутри на самом деле.

– Не переживайте, – тут же “успокаивает” меня доктор, но я вижу, что он уже не улыбается, как прежде, и вообще смотрит на монитор с… это что? Удивление?

– Матвей Алексеевич, что не так?

– Ваш ребенок полностью здоров, не переживайте, просто… – он снова делает паузу, а я не выдерживаю. Шлепаю ладонями по бокам и зло выдаю:

– Да что же там?!

– У вас не один ребенок, – спокойно говорит он, после чего замолкает и начинает нажимать на кнопки и дальше.

Он молчит, а я не знаю, что думать. Как это… не один ребенок? Откуда взялся второй, если девять недель назад он был один? Что происходит? Местные женщины перехвалили доктора и он на самом деле шарлатан, а деньги берет за улыбку с ямочками? Я себя накручиваю. Нервничаю и зло впиваюсь ногтями в нежную кожу ладоней.

– Я сейчас выведу изображение на экран напротив. Сможете посмотреть на своих малышей, – говорит он, и спустя минуту на экране появляется картинка. – Вот, видите, это один плод.

Я смотрю на своего малыша – с ручками, ножками, головкой – и не могу сдержать стекающих по щекам слез счастья. Вот он, мой маленький зайчонок, тот, кого я буду любить и оберегать. Я почти забываю о том, что там есть еще один малыш, настолько меня пленяет то, что я вижу.

– Ребенок полностью соответствует сроку, здоров, внешних патологий не выявлено, – комментирует доктор. – А теперь я покажу вам второго.

На экране появляется другое изображение, сначала нечеткое, затем я замечаю там что-то похожее на ребенка, но он совершенно не такой, как предыдущий.

– Что с ним, доктор? – Я плачу, но уже не от счастья. Я не могу нормально рассмотреть малыша, но и сквозь слезы понимаю, что с ним что-то не так. Он… другой.

– Он соответствует сроку восемь недель и для этого периода развивается отлично, – сухо говорит доктор.

– Но… откуда взялся второй ребенок? – спрашиваю едва слышно, ничего не понимая.

Доктор убирает датчик с моего живота, тянется к моей медкарте и тщательно перелистывает страницы, вчитываясь в написанное. После снова что-то рассматривает на экране, больше не выводя изображение для меня. Я волнуюсь, чувствую, как сердце начинает биться быстрее, а дыхание учащается.

– Можете вставать. – Мужчина подает мне руку и помогает подняться, протягивает полотенце, чтобы я могла стереть остатки геля, и садится на свое кресло.

Слежу за тем, как он записывает что-то в моей карте, а затем берет листочек и чиркает что-то и там.

– Садитесь, не стойте. – Он указывает на стул. – Не нервничайте, пожалуйста. С вашими детьми все в порядке, просто… это не совсем обычный случай, – поясняет он, даже не смотря в мою сторону.

– Что значит необычный случай? – переспрашиваю и инстинктивно хватаюсь за живот, хотя он увеличился всего на несколько сантиметров.

– Я все объясню, дайте мне самому определиться, ладно? – Он снова кивает на стул, и я послушно сажусь.

Мне уже совершенно неважно, что этот мужчина – мой случайный любовник. Сейчас я смотрю на него как на свое возможное спасение и того, кто успокоит меня, скажет, что я смогу родить этих малышек. Мы сидим, кажется, целую вечность, но Матвей приходит в себя первым, снимает трубку телефона и просит сдвинуть записи на час, потому что у него “сложный” случай. На этом слове мои глаза округляются и я, кажется, не дышу.

Однако сразу после звонка доктор разворачивается ко мне и говорит:

– У вас совершенно точно был один ребенок на первом УЗИ. Я изучил данные карты, прочитал заключение предыдущего врача, и они не оставляют у меня сомнений, но… второй плод появился не просто так, он не мог туда трансплантироваться или перенестись. И уж точно это не чудо, подаренное небесами, – мужчина пытается шутить, но я сижу с непроницаемым лицом и просто жду вердикта. – Скажите мне вот что. У вас были незащищенные половые акты после проведения вам процедуры ЭКО?

Я молча хлопаю глазами и пытаюсь понять: к чему он клонит? Спала ли я с кем-то после ЭКО?

С ним же и спала!

Но у нас был защищенный половой акт, а с мужем мы так и не сближались после ЭКО. Он все время отказывался, говорил повременить, потому что не хочет навредить мне. Как же… дело было вовсе не во мне, а в его стройной – ноги от ушей – шлюхе.

– Вероника Сергеевна, это очень важно. – Доктор вырывает меня из воспоминаний, и я качаю головой.

– Нет, незащищенных не было.

– Вы использовали презервативы? – уточняет он, и я краснею, вспоминая момент, когда этот же мужчина надевал презерватив на свой немаленький орган.

Я не выдерживаю и отвожу взгляд, смотрю на его модные туфли и выдаю тихое:

– Да.

– Мог ли произойти разрыв презерватива?

С каждой фразой мужчина вгоняет меня в краску все сильнее. Я смотрю на его крепкое тело, на руки, которыми он крутит ручку, и вспоминаю как он касался моего тела ладонями, как ловко ласкал мою грудь и соски.

К моему глубочайшему стыду, я чувствую, как внизу живота становится напряженно, а в трусиках, кажется, мокро. Пытаюсь взять себя в руки, но возбуждение нарастает все сильнее, особенно после того, как мужчина наклоняется ближе и я вдыхаю аромат его туалетной воды.

– Вероника…

Я не даю ему договорить и молча качаю головой, а затем подкрепляю свои движения уверенным:

– Не знаю.

– Можете спросить у своего партнера? – Я вскидываю на него взгляд и едва удерживаюсь от смешка.

И как? Эй, Матвей Алексеевич, помните, вы переспали в баре с девушкой – расстроенной и привлекательной? Так вот это была я, представляете! Вы не помните, у вас презерватив целым остался? Так, что ли?

Я таки улыбаюсь, а доктор смотрит на меня слишком задумчиво и загадочно, так что я снова отвожу глаза и говорю:

– Спросить я не могу. Это важно?

– Понимаете, – спокойно говорит он, – у вас появился второй ребенок. Он совершенно точно зачат естественным путем уже после проведения вам ЭКО.

– Это возможно? – спрашиваю, но осознаю, что это нереально и находится за гранью моего понимания.

– Вы прямое тому подтверждение. Этот феномен очень редкий. Встречается раз в несколько десятков лет, но он реален, и при нем вполне возможно выносить и родить оба плода. – Доктор открывает шкафчик, достает оттуда бутылку воды, открывает ее и протягивает мне. – Вот, попейте и успокойтесь. Причин для волнения нет.

– Спасибо.

Дрожащими руками беру воду и делаю пару жадных глотков, но ожидаемого и желанного успокоения нет. Благо дикое желание прошло и я теперь могу соображать трезво, хотя понять могу далеко не все. В моей голове что-то щелкает, и я начинаю осознавать, к чему все эти вопросы.

– Скажите, тот… мужчина – он может быть отцом второго малыша?

Я намеренно не говорю «муж», потому что у меня в карте отчетливо написана причина, по которой я не могла забеременеть, – несовместимость. И любой опытный доктор поймет, что я забеременела не от законного супруга, а где-то не стороне. Я и не скрываю. Эта самая сторона сидит сейчас передо мной и что-то пишет в тетрадке.

– Не просто может, Вероника Сергеевна, – наконец Матвей отрывается от своего занятия и переводит взгляд на меня, – он, скорее всего, им и является. У вас ведь был половой контакт только с одним мужчиной? – он уточняет, а я хочу провалиться сквозь землю.

– Да.

– И это не ваш муж?

– Я развожусь.

Он понимающе кивает, наверняка складывая обо мне не лучшее мнение, и снова что-то записывает, после чего дает мне в руки бумажки и говорит, что мне нужно сдать анализы, а затем он поставит меня на учет в свою клинику, потому что случай непростой и требует регулярного наблюдения. Я киваю как болванчик и беру листочки.

– И еще. Вам нужно сообщить отцу ребенка о беременности.

– Зачем?

Я замираю, потому что даже не представляю, как сказать об этом мужчине напротив. Да и поверит ли, если даже не вспомнил меня.