Все, что касалось этого отпуска, он держал в глубокой тайне и ни одному из сослуживцев намеренно не рассказывал, куда едет. И мало того что молчал, он сознательно старался окутать свою поездку тайной. Это был прекрасный способ – лучше и не придумаешь, чтобы подразнить этих людей, которые в своей будничной серой жизни сами с ног до головы стали серыми. Сейчас он занимался самоуничижением; стоило ему подумать, что среди всей этой серости не он, конечно, а другие могли быть и другого цвета: красного, голубого, зеленого…