Глава 4. Персидские мотивы.

Интересный случай произошёл со мной в Ташкенте, я тогда был молодым специалистом и после института отрабатывал положенные годы по направлению. Судьба и воля будущего Росатома носила меня по всей тогдашней Средней Азии. В Навои я пробыл недолго и поработав около года в горах Таджикистана, я задержался чуть подольше в Ташкенте, практически в самом его центре. Наш объект располагался возле Пединститута, а жил я на в общежитии на улице Богдана Хмельницкого, соединявшей аэропорт и дворец дружбы народов. Не знаю, как сейчас всё это называется.

Замечательный южный, тёплый город, в хорошую погоду на горизонте видны горы, а там, между высоких скал замечательное озеро Чарвак, с холодной прозрачной водой. На его берегах можно замечательно попляжиться жарким знойным летом и принять водные процедуры. Но очень опасно купаться в горных ледяных речках, один знакомый так простудил почки.

В тот раз я поехал опять в горы Таджикистана, чтобы навестить друга, с которым вместе работали и жили прежде. Было жаркое, как всегда солнечное лето, когда на небе полгода ни облачка, а ходить можно только в футболке с коротким рукавом. Мы с Вадимом по случаю встречи очень обильно угощались алкоголем, слушали музыку, лежа на ковре и при открытых окнах.

Ничего удивительного в том, что ночь я не заметил, а открыл глаза, когда солнце уже взошло. Мы спали в тех же позах, в каких наслаждались звуками его стереосистемы, очень хорошей по тем временам.

Всё ничего, но я уснул незаметно и естественно, спал не укрытый, в одних шортах. Но по причине очень тёплого климата я ничуть не озяб. Проблема была в другом, по мне густо ползали мухи. Я испытал чувство острой гадливости, прямо брр, фу, какая гадость. С чувством яростной брезгливости я поразогнал этих жирных летучих созданий, обитавших обычно в мусорных баках в пятидесяти метрах под окном здания.

В тот же день я уехал в столицу Узбекистана, а вечером, в общаге, когда уже стемнело, у меня стало жутко чесаться тело и на месте расчёсов появлялись белые плоские пузыри. Как от ожогов крапивой, собственно это и была крапивница, как я потом узнал.

Эта чесотка сделала меня полубезумным, а поскольку телефонов тогда не было, как и хороших знакомых, то я просто выскочил на улицу, до краёв затопленную знойным воздухом пустыни Каракум, и побежал в поисках спасения по улице, в сторону базара БешАгач. Широкий проспект был тих, лучи фонарей с трудом пробивались через листву раскидистых деревьев, росших вдоль тротуара.

У меня было жуткое состояние, и я бежал по полутёмным, безлюдным улицам почти ночного города ведомый каким-то инстинктом и выискивал пути к спасению. А я чувствовал, что дело идёт к прискорбному финалу. Ведь все поликлиники были закрыты, а найти телефон чтобы вызвать скорую мне даже и не пришло в зачумлённую чесоткой голову, да и не попадались по пути заветные кабинки.

Я как умалишённый пробежал две троллейбусных остановки, как будто облепленный стаей кусачих невидимых муравьёв. Это не передаваемые ощущения, безусловно влиявшие и на психику. Перебежал по мосту речку Чорсу или Бозсу, не помню точно названия, а речки в тех краях с мутной, холодной водой, хранящие прохладу гор, течение довольно быстрое.

Я свернул с главной улицы за базаром и попал в проулок. Подбежал к воротам девятиэтажного корпуса, гонимый весьма неприятным недугом, территория здания была окружена высоким решётчатым кованым забором. Я по характерному виду казённого здания предположил, что это может быть искомое мной учреждение, хотя нигде не было никаких больших надписей, вывесок и прочих указателей.

Вы будете смеяться, но я ни разу не бывавший в этих местах и не спросив никого по дороге, безошибочно прибежал в единственный в республике аллергологический центр. Такое было просто невероятно, но видимо у меня были какие-то способности, либо меня вёл сам бог. Я, наверное, должен был ещё что-то совершить необходимое на этой планете, судьбе было нужно меня спасти. Очень может быть для того, чтобы написать для Вас эти ценные советы и спасти кого-то важного для Фатума.

Дело было вечером, но в больнице меня, прибывшего самоходом и без всяких документов, немедленно приняли, так как почти всё моё тело было покрыто волдырями.

Мне сделали уколы, определили в палату, и я проспал почти целые сутки, лежа сверху одеяла. Лето в Ташкенте очень жаркое, даже на зданиях часто при строительстве устраивались такие бетонные кружевные архитектурные элементы как солнцезащита. Здания из-за этого выглядели причудливо, ажурно и красиво.

Обколотый антигистаминами и возможно димедролом, я проснулся почти здоровым и счастливым, но пробыл там ещё неделю, наверное. При мне в нашу палату поступил высокий молодой узбек, моего возраста, Тахир и тоже дрых день и ночь.

Его укусила пчела и глаз у него был заплывший, что как потом выяснилось не было аллергией, так как опухоль возникла только в месте укуса.

Парень он был не простой, как я позже понял, и предложил мне нарушить больничный режим. Поехать с ним в старый город, мол перетереть надо с одними ребятами. Я же по простоте душевной даже не подумал, что могу попасть на разборки.

На стрелку правда было не похоже, мы после путешествия между раскалённых высоких глиняных старинных дувалов, заборов, больше похожих на крепостные стены, попали в просторный квадратный двор, закрытый сверху шпалерами с виноградником.

Этот старый город мог вполне быть таким же и в Кабуле, и в Исламабаде. Все собравшиеся там, а молодых парей было человек восемь, были смуглыми черноглазыми брюнетами, европейцем среди них я там был один. Потом, проанализировав обмолвки Тахира, я понял, что попал на криминальную сходку, только в качестве кого он взял наивного меня, можно было только догадываться. Но вполне возможно, что я нафантазировал себе чего-то.

Меня усадили за дастархан, низкий длинный столик, чтоб кушать с него. надо было сидеть на полу застеленном ковриками, а сами удалились разговаривать. Я пожал плечами и стал пить из пиалы зелёный чай и закусывать хорошими, качественными сухофруктами, изюмом, курагой и т.д.

Я уже прилично перекусил вкусным угощением, когда вернулась вся довольная и расслабленная переговорная группа и принесли плов. Я немного удивился, но нашёл в себе место и для отличного плова. Мы приятно сидели, общались, появилась водка или вино, не помню уже, и мы прилично нагрузились. И тут подали первое блюдо, узбекский вкусный суп, шурпа. Моему удивлению не было предела, но оказывается таков порядок подачи блюд в тех местах.

С большим трудом я вместил в себя целую косу, глубокую тарелку, наваристого бульона с овощами. Особый аромат ему придавала готовка в казане.

Назад в больницу мы приехали уже довольно поздно, ворота были закрыты, но нас это не остановило. Хуже было то что и сам корпус уже запер входные двери, и мы полезли по торцевым балконам на свой шестой этаж, хорошо, что там, с одной только стороны балкона, сверху донизу, сплошной полосой шли металлические узоры. И мы по ним как по лестнице, по молодецки, взобрались в родную палату. Нас не застукали и не выписали за нарушение больничного распорядка, но могло случиться гораздо худшее. Мы получали антигистамины, тавегил, димедрол и в сочетании с приличной дозой алкоголя, а это не самое удачное сочетание в организме, наши альпинистские упражнения на балконах могли закончиться весьма плачевно.

Потом мы созванивались с Тахиром, он занимался подпольным видеопрокатом на дому, бизнес в СССР, но как бывает в жизни со многими, постепенно перестали поддерживать отношения. Я к тому времени уже женился и пошли дети. Я намного лет был обеспечен заботами и хлопотами.

Есть такая информацмя, что космонавтам, побывавшим в космосе и получившим дозу облучения космической радиацией, не рекомендуют два года после полёта заводить детей. Но у меня в то время таких сведений не было, в результате у моих детей проявилась слегка несимметричность тела. То одна нога чуть короче другой, то волосы «корова зализала» в разных направлениях, то губа не одинаковой толщины. Но слава богу это визуальные недостатки, у моего знакомого чернобыльца дочка родилась с тремя почками. Я думаю эти сведения тоже не лишние для людей, ценящих здоровье своё и своих детей.

Спешу сообщить, что в космос меня конечно не запускали, но подробнее об этой теме можно узнать ниже.

Мухи, естественно, не единственная опасность в Средней Азии. И даже не старики узбеки в полосатых халатах и тюбетейках, которым и при союзе было разрешено носить на поясе национальное оружие, нож пчак.

Лично я, по глупости, попал ещё под один вредоносный для здоровья фактор. Дело было так, это история про то, как я вообще попал в Азию и каким боком она мне выходит.

После окончания института ещё в Советском Союзе, я с товарищем, с которым жил в общежитии института и хотел вместе работать, распределился в "Министерство Среднего Машиностроения", так тогда назывался "Росатом". Отнеслись мы несерьёзно к положенной двухгодичной "отработке" на государство, определившей мою судьбу надолго, получили подъёмные и полетели в среднюю Азию, Узбекистан. Сначала Ташкент, потом город Навои, города современные, интересные. Там находился трест "НУС", в подчинении которого было больше десятка СМУ в разных концах Средней Азии.

Не очень нас насторожило то, что там кругом зоны, в которых жили, основная рабочая сила, подневольные трудящиеся НУС и стройбаты. Из окон гостиницы в Навои, где мы поселились первое время, мы видели забор зоны и её двор, где строились заключённые, садились в транспорт и ехали на работу. Тогдашняя моя беспечность сейчас меня очень удивляет и раздражает, так как нас ещё в детстве пугали байками об урановых рудниках. Был там только один бонус, доплата к зарплате в двадцать процентов, не считая местной экзотики, фруктов и тёплого климата.

Вместе работать не вышло, политика отдела кадров была такая. Друг поехал в Уч-Кудук, а мне предложили выбрать по карте куда ехать, на ней были отмечены объекты НУСа. В институте я был в альпинистской секции, поэтому ткнул пальцем в горы Таджикистана. Ну, как же! Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал.

Так я попал в посёлок Табошар, Ленинабадской тогда, сейчас Ходжентской области. Посёлок в милых моему сердцу горах, на высоте более 2000 метров.

Многих женатых специалистов поселили в посёлке, в пятиэтажных общежитиях, а холостых заселили в подвал "рудоуправления", в котором было оборудовано общежитие. Одинокое двухэтажное здание стояло прямо на урановом руднике, в нескольких километрах от посёлка, рядом высились горы и терриконы из серой породы. Улыбчивый снабженец и охотник Сергей посоветовал не ходить дальше, за поворот дороги, там радиоактивность высокая. И опять меня ничего не напрягло, я был уверен, что руководство знает, что делает.

Работал я в этом же здании, где базировалось СМУ – 6, инженером ПТО. Как говорится, без отрыва от производства, как бы удобно. В управление был отдел, назывался "первый отдел" (номер раз), там находились кураторы из КГБ. С меня взяли подписку о неразглашении. Так как некоторая документация была ДСП, «для служебного пользования».

Добычу урана вёл ЛГХК (Ленинабадский горно-химический комбинат). Уран добывали в Табошаре и возили в Чкаловск на завод, там его обогащали и отправляли на завод на Урале.

СМУ строило большой производственный комплекс, скорее всего по обогащению урана, "площадка Т". Огромные цеха с "легкосбрасываемой" кровлей, огромные глубокие колодцы, метров по пятнадцать в диаметре, "банки", наверное, под центрифуги. Всё было засекречено, нам была выдана легенда, что рассказывать любопытным. Что-то о сельхозмаше.

Но как позже выяснилось, скорее всего делали здесь топливо для торпед военно-морского флота СССР.

Когда взорвалась Чернобыльская АЭС и со всего Союза туда посылали на работу свежих, не облучённых людей, то у нас только смеялись.

–Наших не посылают, у нас тут своей радиации хватает.

Прожил я в подвале рудоуправления почти год, и тот же весёлый Сергей, снабженец, его давно уже нет, сообщил что были дозиметристы, всё кругом померяли и наше общежитие в подвале закрыли.

–Вот и ступеньки ещё фонят, наверное, из породы террикона забутовку сделали.

По этим высоким ступенькам, как в Одессе, мы каждый день взбирались на работу в контору. А вскоре меня вызвал к себе начальник СМУ и предложил работу на другом участке, который находился в Ташкенте, спас меня, вольно или невольно. Так, наверное, я уцелел, так как других ребят, с которыми жил и работал, я больше никогда и не видел.

Тогда шла холодная война, мы ковали ядерный щит Родине и как в любой войне среди "бойцов", видимо, был допустимый процент потерь. Я был гражданским и меня можно было куда угодно отправить, а вот мой друг Вадим, с которым мы здесь жили и сдружились, был "двухгодичником", призван после института на два года и отбарабанил их в Табошаре, от звонка до звонка. Теперь я найти его не могу.

Нас переселили в безопасный посёлок, а меня ещё и оправили в Ташкент. До сих пор не знаю, что там намеряли дозиметристы, но представляю какая концентрация радона, радиоактивного газа, была в подвале на руднике, если в благополучных местностях его выделений боятся и бетонируют сплошную бетонную плиту под фундамент. Во всяком случае в коттеджах и особняках Подмосковья.

А у меня вскоре начался хронический бронхит, которым мучаюсь и по сей день. После сорока лет бронхит не дал мне работать в холодное время года. Пару лет я ещё держался на антибиотиках, колол бициллин-5, пролонгированный, одного укола хватало на целый месяц чтобы не болеть.

Как говорит наука:

"Эпидемиологические исследования среди горняков. продемонстрировали возрастание частоты хронических незлокачественных заболеваний легких, таких как эмфизема, пневмосклероз и хроническая интерстициальная пневмония.

Идиопатические интерстициальные пневмонии (ИИП) – группа разнородных заболеваний лёгких неустановленной этиологии, характеризуемых неинфекционным воспалением лёгких и возможным фиброзом. Заболевания могут различаться между собой типом воспаления и фиброза, а также клиническим течением и прогнозом, могут протекать в острой и хронической формах, возможны случаи нарастания дыхательной недостаточности, а в некоторых случаях есть риск летального исхода. Относятся к большой группе интерстициальных заболеваний лёгких, куда входит более 200 различных острых и хронических заболеваний. Бо́льшая часть всех случаев идиопатических интерстициальных пневмоний приходится на идиопатический фиброзирующий альвеолит. (Википедия)

Воздействие радона, присутствующего в норме в окружающей среде, не проявляет себя никакими острыми или подострыми симптомами, если говорить о влиянии на здоровье: не бывает ни раздражения, ни каких-либо других признаков патологии. Единственный критерий оценки влияния этого элемента на здоровье человека, контактирующего с радоном, – это число случаев рака легких.

Период полураспада радона составляет 3,8 сут, что позволяет ему проникать через почву в дома людей, где дальнейшая дезинтеграция элемента приводит к образованию химически и радиологически активных дочерних атомов. Последние, к которым относится 4 изотопа с периодом полураспада менее 30 мин, представляют максимальную опасность для человека, так как испускают альфа-частицы (частицы с большой энергией и массой, состоящие из 2 протонов и 2 нейтронов). Такое альфа-излучение способно вызвать клеточную трансформацию в респираторном тракте и привести к развитию рака легких, т. е. рака, фактически индуцированного радоном.

Ингаляция радона и его дочерних элементов может привести к поглощению тканями потенциально большого количества энергии, т. е. значительной общей дозы, воздействующей на эпителий трахеи и бронхов (ЭТБ) за счет короткоживущих продуктов распада, выделяющих альфа- и бета-частицы (в основном это 2,8Ро, 2,4Pb, 2,4Bi и 214Ро)."

Источник: https://meduniver.com/Medical/toksikologia/obluchenie_radonom.html MedUniver

Вот такая романтика нас поджидала, всех тех, кто смело ехал осваивать окраины советской империи.

Надо сказать, что я добился направления на госпитализацию и в Ташкенте полечился. В отделении был лечащим врачом умный мужик узбек, наверное, по фамилии начинающейся на букву С, может быть Сайдулаев, но не уверен. Вот он меня лечил впрыскиванием кривым шприцом на вдохе в трахею раствора мумиё и несколько лет я не вспоминал о своей болячке. Спасибо ему большое, умнейший был специалист.

Я думаю многие из живущих на первых этажах и в своих домах даже не подозревают о такой опасности, которая может вас ожидать в некоторых опасных на радон местностях.

Но всё это цветочки по сравнению с пинком, который мы получили, проснувшись однажды утром гражданами независимого Узбекистана. Нас вышвырнули из родной страны, оставив на милость обиженных на русских оккупантов узбеков. Наше счастье что мы оказались не на Кавказе, там судьба русских была много грустнее.

Стал популярным лозунг, «русским Рязань, татарам Казань» и начался мучительный исход русского населения, многолетние хождения по мукам. Прямо как удар под дых, ответ миграционного чиновника, в ответ на просьбу о получении российского гражданства, «если ты русский, то это не основание для получения гражданства».

Но всё это уже лирика и не имеет прямого отношения к медицинской теме.