Обрушилось небо.

Бывают в жизни истории, которые лежат на сердце тяжким грузом. При одном воспоминании о которых хочется начать подвывать, как волки на Луну. Незаживающая рана, банальное словосочетание, но никак не сказать точнее.

И вроде бы прошло с тех пор почти сорок лет и память могла бы услужливо всё занести песками времени, но не получается. И рассказывать об этом тоже не очень хочется, но может быть мой горький опыт поможет кому ни будь избежать горькой ошибки.

Ведь не зря же существует пословица: если бы молодость знала, если бы старость могла. В молодости мы часто совершаем ошибки, где по незнанию, где по глупости. Как вещают нам служители культа, о прегрешениях вольных и невольных, которые прощаются, а за которые и придётся отвечать на небесном суде.

И хотя главный опыт человечества говорит о том, что история ничему не учит, но всё же. Если даже одному человеку моя история поможет не сплоховать, это уже отличный результат. Речь пойдёт о судьбах людей, о том, как устроен мир. Не больше, ни меньше.

Речь пойдёт о близких людях, о внутрисемейных отношениях и некоторым может показаться, что это не так значительно в мире, переполненном жуткими преступлениями.

Нет конечно, будет здесь сказано слово и о войне, и о мировых катаклизмах. Как же без этого в нашем бурном мире, после того как распалась зона советской стабильности и безопасности, этого добра сейчас везде хватает. Но всё в этом мире взаимосвязано, и кто знает, что является следствием ужасных событий. Что такое карма и как она работает.

Начну я со своего счастливого детства, когда почти всё было прекрасно и светло. Почти у всех есть бабушки и дедушки, или были. Была и у меня любимая бабушка, у которой мы гостили практически каждое лето и очень подолгу. Поэтому с этим связаны ассоциации с солнечным летом, парным молоком с земляникой, грибными запеканками.

Места там таёжные, замечательные, очень живописные своей дикостью и нетронутостью человеком. Я помню, как меня поразила совершенно прозрачная река Суда, не пеша несущая свои ласковые воды между бронзовых колонн соснового бора, с песчаным, светлым дном и стаями пескарей, шустрой рыбёшки не длиннее ладони, тучами брызгавшими от берега при моём приближении. Сосредоточенные рыбаки, сидевшие у глубоких мест и воочию наблюдавшие величавое передвижение крупных рыб, своих подопечных.

Первобытное великолепие реки подпортили впоследствии мелиораторы, прорывшие в торфяниках глубокие канавы и спустившие в водную, кристально чистую артерию, воды окрестных болот. Река подняла свой уровень и стала катить мимо поражённых людей мощный и мутный, угрюмый поток. Пескарей больше не было видно.

С болотами, конечно, ситуация улучшилась, топей поубавилось, и кроме клюквы, краснеющей на зелёном мху целыми полянами, я стал собирать и многочисленные крепенькие подберёзовики, больше похожие на мелкие белые грибы, облюбовавшие себе места на отвалах торфа у дренажных сооружений.

Правда ездить приходилось в те края через полстраны, но при Союзе это было не так дорого. Для детей отдых у бабушки имел замечательное предисловие, приключение в виде путешествия длиною почти в двое суток.

То, что для взрослых было рядовой дорогой, мучительной поездкой с тяжёлыми чемоданами и непоседливой, вечно норовящей куда ни будь улизнуть детворой, жарким летом, в душных вагонах, со стоянием в бесконечных очередях отпускников в кассу за билетами, то для нас, детей, всё это создавало дополнительный антураж.

Конец ознакомительного фрагмента.